На острове Святой Елены, куда он зашел после длительного перехода, он обрабатывал землю и снова подметал улицы. В Бразилии строил лодки, а в Уругвае потерял все, что с таким трудом заработал: его обокрали. Найти работу он там не смог, и это заставило его идти на Фолклендские острова.
- Я знал,- рассказывал Гаррисон,- что там занимаются овцеводством. Я хороший стригаль и мог не только хорошо заработать, но и обучить Других этой профессии. Ведь я из Австралии, из страны овцеводства.
- И долго вы прожили на Фолклендах?
- Шесть месяцев. Я жил скромно и теперь могу смело продолжать плавание.
- Куда же вы теперь пойдете?
- В Чили. Но не могу точно назвать порта, потому что ничего не знаю о погоде и об условиях, при которых будет проходить рейс. Мое намерение - обойти мыс Горн. Это дань традиции. До меня такой переход совершил французский яхтсмен. Но он проскочил пролив Дрейка в хорошую погоду, а это не считается большим подвигом. Другой человек, который совершил подобный Переход, был норвежец. Но он погиб. Его разбитую лодку нашли на чилийском берегу. Теперь в это время года мне первому предстоит пройти с востока на запад и остаться живым.
- Но ведь наступает зима. Время штормов и ураганов. Не страшно ли вам?
- Как вам сказать. Плавание в одиночку, так же как и предстоящий переход, связано, конечно, с известным риском. Но с другой стороны, я верю в свое судно. Для своих размеров оно великолепно построено. Даже если оно перевернется, оно снова станет на ровный киль. Ведь вам хорошо известно, - добавил он, - когда гибнут большие суда, люди спасаются на малых лодках вроде моей.
- Какая же цель вашего плавания?
- Я хочу обойти весь мир. Но это не цель. Что касается цели, то она проста: узнать как можно больше о жизни людей по всему свету. Самая большая для меня радость - это плавать из одной страны в другую, встречаться с людьми, наблюдать чужую жизнь. Думаю, что ради этого стоит жить.
- Сколько вам лет? Ведь чтобы совершить задуманное, нужны годы.
- Мне 51 год. У меня на родине двое сыновей. Оба в Австралии. Одному 21 год, другому - 20. Они работают...
Я слушаю рассказ Гаррисона, украдкой смотрю на часы. В кают-компании нас уже ждут. А мне так хочется еще поговорить, продолжить запись интересного рассказа. Но не пришлось: по громкой связи сообщили, что моему гостю и мне пора подниматься к ужину.
В кают-компании я представил Гаррисона, рассказал о нем все, что только сам узнал. Рассказ произвел на всех огромное впечатление. Валентина Петровна, наш судовой врач, женщина довольно впечатлительная, подошла к нам и сказала мне:
- Я вас очень прошу, переведите ему, что я от всей души желаю ему крепкого здоровья, счастья и благополучного возвращения на родину.
Я перевел.
Гаррисон сидел, наклонившись над тарелкой. Он молча выслушал Валентину Петровну, на какое-то время приподнял голову, посмотрел на врача.
- Спасибо. Скажите даме, что на родину я никогда не возвращусь. Я ею сыт по горло. За свою жизнь в Австралии я столько там хватил, что на две жизни хватит. Да и делать мне там нечего.
Мы все буквально остолбенели. Каждый из нас стремился домой. Всем нам хотелось поскорее попасть на Родину, к своим близким и дорогим. Мы высчитали не только день, но и час нашего прибытия в Севастополь. А тут человек уже шесть лет бродит по океанским просторам, живет вдали от родных мест, от всего, что окружало его долгие годы, от родных, сыновей, жены и не мечтает о возвращении. Видимо, недоброй мачехой была ему родная страна.
- Ну а если заболеете? - не унималась Валентина Петровна.- Или захотите повидать своих ребят? Как же тогда? Да и жена вас ждет не дождется...
- Сынам я не нужен. Они оба устроены, и им не до меня. С женой я развелся, она вторично вышла замуж. Новой семьи я заводить не собираюсь. Если заболею, то лучшее лекарство - это работа.?
- И потом, - Гаррисон повернулся ко мне, и лицо его сразу стало суровым,- скажите вашему врачу, что свои последние дни я хочу провести в океане.
Больше он не стал разговаривать. Молча управился с ужином, посидел покурил и после десяти вечера покинул наше судно. У трапа он сказал мне, пожимая руку:
- До завтра. В десять тридцать я вас жду у себя на судне. Приезжайте один, с товарищами, с капитаном, я его пригласил еще на берегу, с кем угодно. Мне очень хочется показать вам мой "Сандаунер". Пока!
Со вторым механиком, Германом Захаровым, собираемся в гости к Гаррисону. Уж очень любопытно побывать на этой скорлупке, посмотреть все вблизи, потрогать руками. Гаррисон уже ждал нас. Мы его сразу увидели, как только наш бот пришвартовался к пирсу. Он был в толстом, грубой вязки, темно-синем свитере, новых джинсах и сапогах. На голове берет. Вид такого лихого моряка, что хоть на картину. Завидев нас, он улыбнулся и произнес традиционное: