В гостиничном номере референт сказал:
- С вас, Дмитрий Павлович, семь семьдесят. Рубль сорок завтрак, пять тридцать галстук, рубль - глажение рубашки и брюк.
Оторопелый Себастьянов протянул референту две бумажки - пятерку и три рубля.
- Одну минуту. - Референт порылся в кошельке и положил на стол тридцать копеек. - Вот сдача.
- Далеко пойдете, Александр Степанович, - сказал Себастьянов.
- Надеюсь, - жестковато ответил Лаженин.
- Сколько вам лет, Саша?
- Двадцать четыре, - услышал он спокойный ответ референта.
В двадцать девять минут двенадцатого они вошли в приемную заместителя министра. Им навстречу поднялась миловидная пожилая женщина с толстой золотой цепочкой на шее и в седом парике.
- Добрый день, Дмитрий Павлович. Тихон Николаевич ждет вас.
Референт легонько сжал Себастьянову локоть:
- Я подожду вас. Ни пуха!
"К черту", - хотел было в сердцах ответить Себастьянов, но тут секретарша приоткрыла первую дубовую дверь:
- Прошу вас, Дмитрий Павлович!
У заместителя министра Себастьянов пробыл двадцать пять минут. В приемной, как только он вышел из кабинета, его встретил референт. Лаженин быстро поднялся со стула, заспешил навстречу.
- Вы приняли предложение? - спросил он.
- Принял.
- Поздравляю! - Крепкое рукопожатие. - Я не сомневался, что вы согласитесь. Отказываться от такой перспективы? Билет в спальном вагоне я вам закажу... Или вы хотите задержаться в Москве?
- Нет.
- Прекрасно! Значит, поезд в час ночи с Ленинградского вокзала. Я с билетом заезжаю за вами в гостиницу в двенадцать часов.
- Договорились, Саша.
Легкая, стремительная походка. Еле слышное поскрипывание желтых тупоносых ботинок. Что-то железное, твердое в спине. И еще, оказывается, у Лаженина большие оттопыренные уши - торчат в стороны розовыми тарелочками.
"Загадочный мальчик. Что-то ему от меня надо... Итак, целый день в Москве. Побродить что ли по маршрутам детства?" - раздумывал Себастьянов.
Но ничего из этого не вышло. Вместо своего переулка он нашел пустырь, обнесенный забором. Уцелели только две старые липы. Он их узнал: липы росли в их дворе, возле котельной. Котельной уже не существовало, к липам не подойдешь - забор. Здесь умерла мама, а он даже не смог приехать на похороны. Нет, не надо воспоминаний. На душе было неспокойно: то ли от разговора с заместителем министра, то ли от неудавшейся встречи с прошлым.
С заместителем министра они разговаривали через огромный письменный стол.
- Вы знакомы с нашим предложением, Дмитрий Павлович?
- Да.
- Режская ТЭЦ вот-вот полностью войдет в строй, не так ли?
- Да.
- Мы знаем, что на Режской ТЭЦ дела идут неплохо, в значительной мере благодаря вашей деятельности.
- Спасибо, Тихон Николаевич.
- Сколько вам лет, Дмитрий Павлович?
- Тридцать семь.
- Тридцать семь... Пушкинский возраст. Лучшие годы жизни, не так ли? Мы предлагаем вам должность главного инженера на Иманской атомной не случайно. Сейчас там тяжело, почти прорыв. Срываются все сроки пуска первого блока. Какая-то ерунда с отводным каналом. Из-за него все неприятности. И позиция у начальника строительства, товарища Захарова, весьма расплывчатая. В общем надо разобраться на месте. И мы просим вас прежде всего заняться этим локальным участком работ - отводным каналом.
- Если я окончательно приму предложение министерства.
- Естественно. Кстати, Дмитрий Павлович, в вас я почувствовал твердую линию. Там это и требуется. И вообще... С нас спросят выполнение задания, пуск первого блока в установленные сроки. Такова конкретная задача. Все остальное... Цветочки, василечки - для нас с вами больше эмоции.
- Я вас не совсем понимаю, Тихон Николаевич.
- Мне отсюда тоже не все видно. Так вы принимаете наше предложение?
- Дайте неделю-две на ознакомление.
- Очень разумно. Другого ответа от вас не ждал. Поезжайте, осмотритесь...
Себастьянов смотрел на пустырь, образовавшийся на месте переулка. Перед ним открылась хаотическая картина стройки: вырытый котлован, еще не убранные кучи кирпича и обрубков балок старых домов; от котельни, оказывается, осталась одна стена с рваными краями; земля их бывшего двора была вздыблена, разъята; бело, как кости, торчали искалеченные корни деревьев. Молодые рабочие в ярких металлических касках монтировали строительный кран. Кругом грохотало, ухало.
Только две древние липы безмятежно возвышались над стройкой - два нежных зеленых облака, пронизанных солнцем. Но Дмитрий Павлович видел - липы тоже обречены: к ним уже подошли рельсы, по которым будет ходить строительный кран, и рельсы пойдут дальше, вдоль всего котлована будущего огромного дома...