С конца января около полудня появляется у горизонта на юге темно-багровая полоска. Она с каждым днем становится шире и светлее. Затем над ней начинает проясняться небосклон: в этой части неба тускнеют, а потом и совсем гаснут в свете дня звезды. Противоположная сторона остается темной, Даже когда светлеет чуть не полнеба. Этот свет, какой-то колеблющийся, неуверенный, заглянувший на часок всего, держится в самом низу над снегом, поддерживающим его своей белизной, и быстро, незаметно уходит, вытесняется тьмой.
Эта тьма вернется к 23 февраля, после того как огромный шар солнца уже выкатится из своего глубокого укрытия на самую вершину купола Джексона. Солнце явится в этот день на несколько минут, а потом опять исчезнет - зайдет. Снова солнце возникнет на небе недели через две, когда промчатся один за другим циклоны с метелями, но теперь оно будет настоящим хозяином южного небосклона: взойдет, опишет по небу дугу и, погрузившись в смесь красок заката, на время исчезнет. Теперь с каждым днем оно будет оставаться на небе на четверть часа дольше.
В апреле мы уже привыкнем к круглосуточному свету, к солнечным ночам, к тому, что на протяжении почти пяти месяцев мы не увидим ни одной звезды. Луна, впрочем, будет появляться на голубом небе в виде едва намеченного контура.
Чудесен, праздничен круглосуточный день с солнечной ночью. Но вот беда! За все лето наберется едва ли три-четыре дня полностью ясных. И только весной - а она здесь истинно пришвинская "весна света" или, точнее сказать, "весна солнца" - можно оценить по-настоящему чудо полярного дня. Только холодновато для весны, в апреле, да и в мае - до двадцати градусов мороза. А солнечный, сверкающий март среди зимних месяцев - самый морозный и ветреный.
Ощущение праздника возникает всякий раз, когда в небе над Землей Франца-Иосифа появляется солнце. И даже в самую что ни на есть серую пасмурную погоду цветут в короткое лето цветы Земли Франца-Иосифа. Встреча с ними здесь, среди льдов и снегов, необыкновенно радостна. Удивительны цветы этих островов - бледно-красные маки, лаково-желтые лютики, миниатюрные сиреневые камнеломки... Из 25 тысяч видов цветковых растений нашей Земли только 37 видов встречаются на этих самых северных островах Евразии. На острове Рудольфа - всего лишь 10 видов. Но как заметны немногие цветы в таком окружении!
С космического корабля вся наша планета, на три четверти своей поверхности залитая водой, закутанная облаками, кажется бело-голубой, и, только живя на Земле, мы узнаем бесконечное разнообразие ее красок. Земля Франца-Иосифа с самолета воспринимается бело-черной; нужно спуститься на нее, пожить на ней, потом снова побывать здесь, проверить впечатления второй встречи, чтобы увидеть ее многокрасочность.
С приходом света началась для гляциологов пора маршрутов. Мы исходили вдоль и поперек наш купол и стекающие с него ледники, заглянули в предледниковые зоны, совершили выходы на дальние ледники острова Гукера, некоторым из которых дали свои названия: ледник Авсюка, ледник! Шумского. Продолжались и ежедневные наблюдения. К стационарам на куполе Чюрлениса и леднике Седова добавились временные станции на соседнем куполе Джексона и на леднике Елены.
Быстро прошло лето 1958 г., короткое и прохладное. Настала вторая полярная ночь, завершившаяся необычно снежной весной. Еще в середине июня бушевали метели. Лето запаздывало. Но вот 19 июня на архипелаг обру шился невиданный шквал тепла. На куполе Чюрлениса, где температура воздуха самого теплого месяца обычно нулевая, мы отметили плюс 12 градусов! Таяние ледников было в тот год рекордным.
В сентябре 1959 г. наша экспедиция покинула Землю Франца-Иосифа; мы увезли с собой громадный материал, вошедший впоследствии в монографию об оледенении архипелага, в десятки статей и докладов.
На куполе Чюрлениса остались четыре домика, осталась ушедшая на четырнадцать метров в глубь ледника подледная лаборатория, остались и другие следы нашей двухлетней жизни: снегомерные рейки, трубы в скважинах, провода термисторов, метеоплощадка станции 1-го разряда. Все это вместе с девятиметровой мачтой флюгера наверняка погрузилось теперь в лед.
Обсерватория на острове Хейса существует уже почти два десятилетия. В поселке на берегу Космического озера теперь не меньше двадцати домов. В обсерватории работает более 100 человек. Это специалисты в различных отраслях геофизической науки из Ленинграда, Москвы и из подмосковных городов - Обнинска и Долгопрудного. Обнинский институт экспериментальной метеорологии и Центральная аэрологическая обсерватория в Долгопрудном - вот два научных учреждения, "хозяйничающие" в настоящее время на острове Хейса. Они снабжают обсерваторию новейшими приборами, разрабатывают методику наблюдений, обрабатывают результаты исследований.