– А потом?
– Хозяин давно нас знал, и поэтому попросил меня пойти вместе с ним. На всякий случай. Он открыл дверь своим ключом, – Вильгельм придвинул кофейник и налил себе уже почти остывшего кофе. – Постоялец лежал прямо на полу – видно, пытался дойти до кровати, но сил на последний шаг уже не хватило. Хозяин хотел броситься за полицией, но я его остановил – гость был жив. Я снял с него плащ, а вот рубашку пришлось отмачивать – спина постояльца была вся исполосована кнутом. Мы с хозяином переложили его на постель, я привел его в чувство, обработал спину.
– Постоялец не сказал, что с ним случилось?
Вильгельм усмехнулся:
– Он сказал, что его отхлестал конюх, застукав со своей женой.
– И вы, конечно, не поверили?
– Ни единому слову. Во-первых, за версту видно, что это белая кость родом ничуть не ниже герцога Роберта. Такие с женами конюхов не спят.
– А во-вторых?
– А во-вторых, я хоть и занимался последние годы только хандрой и мигренями Адриана, но все-таки еще могу отличить человека, которого несколько раз шарахнул кнутом конюх, от человека, которого подвесили на дыбу и долго хлестали по голой спине.
Глава седьмая
Агнесса сузила зеленые глаза и осторожно переспросила:
– На дыбу?
– Да. Причем неумело. Если бы это делал опытный палач – от суставов бы ничего не осталось, и таким роскошным фехтовальщиком он бы больше не был.
– А дальше?
– Хозяин сбегал вниз и принес бутылку с остатками коньяка, это помогло немного успокоить боль, и мы оставили гостя отлеживаться. Рано утром, спустившись вниз, я узнал, что постоялец попросил хозяина послать кого-нибудь из слуг за парой новых рубашек. Позже он даже вышел из своей комнаты к завтраку. Уж не знаю, чего ему это стоило, но вышел. Белый как мел, но свежевыбритый и в чистой рубашке. И я понял, что ему не за сорок, как мне показалось вчера, а около тридцати. Ну, может, чуть больше. Герцог Роберт с Адрианом завтракали за соседним столом, мы с Бруно – вы его знаете, это управляющий – сидели рядом, чуть в стороне от них. Слуги, ехавшие с нами, ели в комнате для челяди. Герцог и Адриан уже допивали кофе и были готовы двинуться дальше, но тут на постоялый двор примчался посыльный. Он вертел в руках запечатанное письмо и что-то нес на никому не понятном языке, из всей его речи можно было разобрать только «Роберт» и «Стейнбург». Герцог взял письмо и распечатал его, но оно тоже оказалось на незнакомом языке.
– Так и не прочитали? – спросила Агнесса.
– Прочитали. Гость из-за соседнего стола еле слышно сказал герцогу, что посыльный говорит на языке алирцев, и добавил, что если надо, готов помочь с переводом. Герцог кивнул, и гость – как вы уже поняли, это и был Эдгар, – обратился к посыльному. Тот, наконец услышав понятную ему речь, обрадованно замахал руками, словно пытался подкрепить жестами свои объяснения. Что в письме – он не знал, но послали его именно к герцогу Роберту. Весть о том, что герцог едет на юг и уже ночует в привычном месте, разнеслась быстро, и хозяева частных пансионов стали присылать свои предложения. Вот и этот гонец принес запечатанный пакет с описанием роскошных комнат у самого моря – но хозяин комнаты был алирцем и никакого другого языка не знал, поэтому и письмо написал по-алирски.
– Как же он с гостями собирался объясняться? – удивилась Агнесса.
– Да он, как потом оказалось, этот дом только что купил – специально под сдачу. Собирался нанять людей, да пока не успел.
– Понятно. И этот Эдгар перевел письмо?
– Да. А его высочество как раз хотел к осени подыскать себе секретаря и толмача – прежний уже совсем плохо видел, читал с лупой, а писать и вовсе едва мог. Они сразу договорились, но герцог Роберт собирался тут же двинуться дальше к морю, а Эдгар еще не мог ехать. Он даже в карете и полмили не выдержал бы, не то что в седле. Да и лошади у него не было. Но его высочество сказал, что собирается остановиться возле Белого Мыса, где проводит лето из года в год, и будет ждать там. Белый Мыс – городишко крохотный, и найти там герцога со всем двором нетрудно. На том и договорились. После завтрака мы отправились дальше и уже вечером добрались до Белого Мыса, а через несколько дней приехал и Эдгар. В простом на вид, но страшно дорогом дорожном костюме, уж я-то разбираюсь. И на высокой серой кобыле.