На улице поднялся ветер, и свежий прохладный воздух помог девушке собраться. Динара, уже не боясь грохнуться от слабости посреди улицы, дошла до рыночной площади. Здесь тоже ничего не изменилось – те же торговые ряды, тот же салон дамского платья с левой стороны от главного входа, та же книжная лавка – с правой. Она не удержалась и заглянула в книжную лавку. Во время учебы Динара часто сюда наведывалась. Ная по велению Косматого выдавала воспитаннице строго определенную сумму на неделю. Весьма скромную – не потому что старейшина кочевников жалел денег на дочь, а потому что он хотел вырастить расчетливую и бережливую хозяйку. Иногда Динаре удавалось тайком от наставницы выкроить несколько мелких монеток, и тогда она тратила свои сокровища в книжной лавке. На книжки, правда, ей не хватало, да и трудно было бы объяснить Нае, откуда вдруг появилась книга. И поэтому Динара покупала себе карточки с видами разных городов, мечтая, что когда-нибудь побывает в каждом. Кроме карточек с городами встречались и другие – с крошечными копиями картин из столичных галерей, с портретами известных поэтов и писателей империи, столичных артистов или знаменитых полководцев. Обычно Динара, замерев у стеклянной витрины, смотрела только на города – ни картины, ни артистов она не знала, откуда? Степнячка ни разу в жизни не была в театре. И уж тем более знать не знала никаких полководцев – только имена слышала, когда отец рассказывал о том, что происходит за пределами кочевнического стана.
Сейчас она по старой памяти подошла к стеклянной витрине и принялась разглядывать карточки с городами. Вот Лодд, у нее есть почти такая же. То есть была. Осталась в шатре в лагере кочевников. Вот знаменитый столичный проспект – такую Динара когда-то хотела, но эта карточка была цветной, искусно раскрашенной вручную, и стоила слишком дорого. Вот уже знакомая ей площадь Стейнбурга.
Она засмотрелась на витрину – совсем как в дни учебы, когда все было спокойно и надежно, когда жив был Косматый и ее всегда ждали в степняцком стане. Книжная лавка казалась почти пустой. Лишь у этажерки с толстыми томами крутился хозяин, поглядывая на посетителей, да в другой стороне от входа, напротив Динары, два подростка читали вывешенные на стене свежие газеты – и местные, и стейнбургские. Они о чем-то шептались, но кочевница залюбовалась карточками и не слышала их разговора.
– Смотри, – ткнул один другого локтем. – Только не поворачивайся, осторожно смотри. На девку за нами, да. На стриженую.
– Ну?
– Что ну? Газета перед тобой! Объявление видишь? Все сходится, один в один, – парень еще раз украдкой покосился на Динару. – Вдвоем можем и не справиться. Беги за Эмилем, он дома должен быть, отцу помогает. А я прослежу, куда она пойдет.
В другой раз степнячка точно обратила бы внимание на шепот за спиной. Но не сейчас. Насмотревшись на города, она скользнула глазами по карточкам с писателями, а потом перевела взгляд на полководцев, тоже раскрашенных вручную. Карточка в верхнем ряду изображала пожилого седого мужчину – Динара не разбиралась в воинских званиях и не могла по эполетам и парадному мундиру понять, кто перед ней, но уж точно это был по меньшей мере генерал, а то и маршал. Она замерла, разглядывая рисунок. Строгое лицо с удивительно правильными чертами – отец про такие говорил «породистое». Прямая осанка, выправка, заметная даже на портрете. Спокойный и твердый взгляд необыкновенно синих глаз.
Глава девятая
Всю дорогу Симон и Мартен молчали. Путь шел через густой лес, и Эдгар, хоть и понимал, что там вполне может подстерегать засада или другая ловушка, все-таки спокойно ехал вместе с ними. Оба его попутчика сидели на крепких вороных лошадях, и теперь он был почти уверен, что и правда наткнулся на чернокрылых.
Наконец чаща по обеим сторонам тропинки начала редеть, впереди показался просвет, и через несколько минут Эдгар увидел поляну, такую большую, что на ней уместился и дом, и сарай, и конюшня чуть в стороне, и даже довольно просторная левада, в которой он еще издалека разглядел нескольких лошадей – как на подбор, вороной масти.
– Приехали, – проворчал Симон, и это, кажется, было первое слово за весь день.
Всадники направились к дому. Мышка вдруг запрядала ушами, заартачилась, и в следующий миг Эдгар заметил двух крупных волков, которые вышли навстречу путникам и замерли возле ограды по обе стороны от проема. Он похлопал лошадь по шее, посмотрел на серых стражей – те спокойно стояли у ограды и даже не щерились. Симон и Мартен направили своих коней к дому, Эдгар последовал за ними. Светло-серая Мышка теперь сразу притягивала взгляд, выделяясь среди множества черных лошадей.