– Я оценил. Владыка простит тебе Себастьяна, Мартена и Тима, потому что ты стоишь десятка таких. Но хватит дурить. Давай сюда кинжал, и поехали.
– Ладно, – кивнул Эдгар. – А эти двое?
Почему Симон даже не пытается сейчас его убить? Может, этот их владыка хорошо платит за каждого новобранца, и поэтому для Симона он сейчас – источник заработка?
– Бросим тут, им уже все равно. Лошадей тоже придется оставить, сейчас главное – девка.
Эдгар почувствовал, как у него сжалось горло. Динара. Да, сейчас главное – найти ее. Симон мог бы привести его к владыке, можно было бы узнать, зачем чернокрылым понадобилась кочевница, что им вообще нужно, почему они так заметны в последние недели, – но сейчас главным было найти Динару. Остальное – потом.
Щека сильно кровоточила, лицо и вся одежда были перемазаны, и он понимал, что со стороны это выглядит куда страшнее, чем на самом деле. Эдгар сделал осторожный шаг, словно по-прежнему опасался выстрела.
– Мне правда будут хорошо платить?
– Не сомневайся! И во время любого налета можешь бить и рубить, сколько угодно. Знаешь, как бурлит кровь от этого?
– Ага. И меня потом прикончит кто угодно, как я их, – хмыкнул Эдгар в ответ.
Он сделал еще один шаг, отпустил повод вороного, покачнулся, но выпрямился, словно изо всех сил пытался собраться.
– Эй, с тобой все хорошо?
– Да, – кивнул он, снова зашатался и рухнул на траву, стараясь, чтобы это смотрелось как можно естественней.
Если он и правда нужен Симону – тот сейчас спешится и попытается помочь. Если не так уж и нужен – Симон уедет. Скорее всего, пристрелив Эдгара на всякий случай.
Эдгар застыл, едва дыша. Он услышал, что Симон убрал саблю в ножны и спешился. Хорошо. Если б чернокрылый собирался его пристрелить – он бы не стал спрыгивать с лошади. Симон подошел ближе и остановился. Эдгар еле заставил себя не пытаться сквозь ресницы увидеть, что делает противник: сейчас легко можно было выдать себя даже движением век. Он почувствовал, как чернокрылый присел и наклонился, и услышал, как тот отвинчивает крышку фляжки.
– Эй, ты помирать, что ли, вдруг решил? Башкой, что ли, треснулся, когда падал?
В следующий миг Симон плеснул ему в лицо омерзительно пахнущим самогоном. Эдгар зажмурился, надеясь, что это пойло не попадет в глаза, и сделал вид, что приходит в себя. Он медленно повернул голову, тяжело застонал, дождался, когда чернокрылый наклонится чуть ниже. Симон явно был мощнее, но Эдгар знал свои сильные стороны: быстрота, ловкость, непредсказуемость. Бить пришлось из неудобного положения, и он нанес только один удар отнятым у Тима кинжалом, но удар оказался точным: последний чернокрылый упал на траву, заливаясь кровью, пару раз дернулся и затих.
Осторожно поднявшись, Эдгар скривился: правое колено, которым он ударился при падении с лошади, начало опухать, задетая пулей щека – тоже. Он оттащил тела Симона, Мартена и Тима подальше в кусты, прикрыл им лица их же куртками. Лошади чернокрылых, привычные к бою и дракам, спокойно топтались рядом, словно были привязанными. А вот перепуганная Мышка отбежала и теперь беспокойно кружила в стороне. Падение, казалось, прошло для нее без последствий: она двигалась легко, не запиналась и не хромала, но Эдгар видел, что морда и шея лошади залиты кровью. Он давно приучил Мышку подходить на голос – и сейчас спокойно и мягко подозвал ее. Лошадь медленно, недоверчиво направилась к хозяину.
– Иди ко мне, иди, хорошая, не бойся.
Теперь, когда Мышка была рядом, он понял, почему лошадь вся в крови: сабля Симона снесла ей почти половину уха. Эдгар подобрал фляжку с самогоном, принюхался, поморщился, достал платок и, смочив его в самогоне, осторожно прошелся по краю поврежденного уха. Мышка задрожала, но не дернулась в сторону.
– Ну-ка идем к ручью, отмоем тебя. Идем, идем.
Он осторожно ощупал лицо, понимая, что ему повезло: пуля не застряла в щеке, не повредила ни зубы, ни кость скулы.
– Идем, Мышка. Мы с тобой оба легко отделались. Ухо заживет, потерпи. Даже уздечка вполне будет держаться.
Остатками самогона он, как мог, обработал свою щеку. Потом поправил седло на спине Мышки, достал свою фляжку, сделал глоток коньяка – совсем немного, чтобы не развезло.
Через четверть часа Эдгар, ведя в поводу трех вороных лошадей, направился в сторону Асты. Ехать так было неудобно, но оставить трех прекрасных коней он не смог – их можно было неплохо продать. А деньги ему пригодятся для поисков маркизы Стейнбургской. Мышка шла бодрым шагом, ухо ее по-прежнему кровоточило, и Эдгар уже подыскивал место, где бы оставить лошадей и хоть немного отдохнуть самому. Он не знал, сколько еще осталось до Асты. Если еще далеко – сил у него может и не хватить.