– Когда? – удивился Эдгар. – Ты же не оставалась с ним наедине, он всех прогнал. Да и говорить уже почти не мог.
– Я вернулась. Хотела его умолить не отдавать меня замуж. Но он…
Динара замолчала. Эдгар и без ее слов прекрасно понимал – Косматый был из того же теста, что и герцог Роберт: человек старой закалки, для которого важны вековые представления о чести рода.
– Герцог не допустит развода в своей семье, – сказал он, крепче обнимая девушку.
Она тихо засмеялась:
– Какая нам разница? Только за последние полдня и ты, и я могли бы уже не раз отправиться на тот свет. Нам правда нужно, чтобы все было пристойно?
Динара повернулась, мягко освобождаясь из его объятий, и куртка из телячьей кожи соскользнула с ее узеньких покатых плеч – Эдгар был совершенно уверен, что не случайно. Тонкая рубашка совсем не скрывала ни гибкой фигуры, ни маленькой груди с едва уловимыми под мягкой тканью бугорками сосков. Шелковые завязки были стянуты у горла степнячки небрежным узелком, длинные концы падали на грудь. Он поймал ленту губами, перехватил покрепче, потянул. Скользкий шелк легко поддался, и рубашка упала с плеч Динары следом за кожаной курткой.
Зигфрид медленно обвел взглядом своих наемников, стараясь, чтобы его мысли и чувства не отразились на лице. Еще четверо. Вполне достаточно, чтобы Эдгар и его спутница, будь она хоть кочевница, хоть маркиза, почувствовали себя в ловушке. Зигфрид легко мог найти и пятерых, и шестерых головорезов – расходы его не волновали, платить много этому сброду он все равно не собирался – но пятеро были бы уже перебором. А вот четверо – в самый раз. Он хорошо знал Эдгара и был уверен, что тот дал бы отпор и четверым, если бы ехал один. Но он не один, и подвергать опасности жизнь этой девицы он не станет.
– В общих чертах мы уже все обговорили, – произнес Зигфрид. Наемники закивали вразнобой, и он с трудом удержался от усмешки. – Повторяю еще раз: будьте предельно внимательны и осторожны. Мужчина бесстрашен и очень опасен в драке. О женщине я знаю мало, но и она, похоже, не из пугливых.
– А если он все-таки станет сопротивляться? – спросил один из собравшихся.
– Я сказал, что он бесстрашный, а не безмозглый. Вас будет четверо, каждый – с двумя заряженными пистолетами. Он рискнул бы собой, но девушкой точно не станет. Но в крайнем случае – повторяю, только в крайнем случае – мужчиной можно пожертвовать. А вот с девушки не должен упасть ни один волосок. Можете с ней грубо обращаться, можете сильно напугать – это будет даже неплохо. Но вреда не причинять. Все понятно?
– Да.
– Напоминаю: я появлюсь как бы невзначай, меня вы не знаете. Просто случайный путник, увидевший, как на дороге бандиты вчетвером нападают на его давнего знакомого. При моем появлении вы отступаете, это будет выглядеть вполне логично: один против четверых – жертва, а вот двое уже вполне могут дать отпор.
– А если он решит нам сопротивляться еще до твоего появления?
– Насколько я его знаю – он не станет. Будет беречь девушку. Ну и потом, – тут Зигфрид уже не удержался от ухмылки, – я плачу вам и за риск в том числе.
– Треть вперед, – напомнил самый бывалый из наемников.
– Разумеется, как договорились. Треть сейчас, остальное – вечером, здесь же. Их путь я проследил. Сначала, видимо, пытались петлять, но дальше дорога только одна, место глухое, и деться им некуда. После моста, между двумя холмами, – прекрасная точка. Там пустошь и старые полусгнившие постройки, где вы можете спрятаться и поджидать нашу парочку. А я появлюсь из-за изгиба дороги, из-за холма.
Зигфрид вынул плотно набитый кожаный кошелек и заметил, как оживились лица наемников. Он высыпал на стол монеты, пересчитал их взглядом, убрал лишние, потом разделил оставшиеся деньги на четыре кучки и подвинул каждому его долю.
– Вот задаток. Остальное получите здесь же сегодня вечером. Я отправлюсь сейчас, вам тоже медлить не надо – вы должны быть на месте заранее, чтобы мужчина и девушка вас не видели на дороге.
Поднявшись, он еще раз пристально посмотрел на остальных, задержав взгляд на каждом лице. Нет, эти не сбегут с задатком, они слишком хотят заполучить все обещанные деньги. Зигфрид вышел из неприметного трактира в стороне от дороги, подошел к коновязи, распутал повод своей лошади – золотисто-соловой, как и все кони первого эскадрона императорского полка. Эскадрона, которого больше не было. Он перебросил повод на шею лошади, взлетел в седло и направился к условленному месту – мосту между двумя холмами.
Под утро Динара теснее прильнула к Эдгару и, стараясь не разбудить его неловкими движением, осторожно отбросила с лица свои спутавшиеся обрезанные волосы. Сейчас она жалела о том минутном порыве ярости, когда отхватила ножом обе косы. Степнячка поплотнее завернулась в свой край Мышкиной попоны, которая сейчас служила одеялом. Сама Мышка спала на примятой траве в нескольких шагах от хозяина, свернувшись, словно котенок. Вороной мерин чернокрылых, которого Эдгар привязал за недоуздок, тоже опустился рядом, но в отличие от Мышки был начеку – Динара видела, как подрагивают его уши и ноздри. Она вновь подумала про свои косы – раньше кочевнице было все равно, как она выглядит, но сейчас хотелось быть красивой для Эдгара, а волосы у нее и правда были красивыми. Теперь не вернешь, отрастут не скоро. Динара еле слышно вздохнула.