Зигфрид ехал рядом с ней молча. Поначалу он пытался поддерживать вежливую милую беседу, но Динара была в своих мыслях, и он оставил попытки завести разговор.
– Далеко этот трактир? – спросила степнячка.
– «Дерзкий лещ»? Где-то через час там будем.
Динара опустила голову, чтобы Зигфрид не видел, как на ее губах заиграла дурацкая счастливая улыбка. Еще час – и она наконец увидит Эдгара. Он наверняка ждет в трактире, ведь если бы что-то с дорогой было не так – он давно бы выехал им навстречу. Девушка незаметно встряхнула головой, стараясь, чтобы короткие локоны легли красивее, и еле удержалась, чтобы не ускорить коня.
– Где девушка? – повторил Эдгар. – Куда вы меня везли, кто вас нанял?
Бритый с трудом разлепил губы:
– Какая девушка? Я ничего не знаю.
Напарник бритого, тот, которого Эдгар ударил головой снизу в подбородок, до сих пор так и не пришел в чувство.
– Собираешься валить все на приятеля, который без сознания и ничего не может ответить? Хорошо. Место здесь, я смотрю, глухое, никого нет, и может за полдня ни одного человека не проехать, так?
Эдгар понятия не имел, где он находится, но произнес это с такой уверенностью, что бритый невольно кивнул. Прекрасно. Значит, дорога и правда глухая.
– А если у тебя сложности с памятью, и ты не помнишь, кто вам заплатил и что вы должны были сделать, – так я тебе сейчас помогу вспомнить. Заодно познакомишься с культурой других народов. Ты знаешь об алирцах?
Бритый растерянно смотрел на него, не понимая, к чему клонит этот человек, еще несколько минут назад бывший пленником.
– На юге живут? – выдавил он.
– Прекрасно. Не все еще потеряно, я смотрю. Так вот, у древних алирцев было замечательное лекарство от забывчивости. Если кто-то не мог вспомнить важные тонкости – вот как ты сейчас – его обвязывали веревкой, перекидывали веревку через толстый высокий сук и подвешивали так, чтобы забывчивого можно было опускать и поднимать. А потом под ногами у него разводили костер. И опускали пониже, к огню. И знаешь, говорят, всю забывчивость как рукой снимает. Впрочем, сейчас проверим, – Эдгар покрутил в руках обрывок веревки, ненавязчиво показывая, что готов и правда подвесить бритого над костром.
Он понятия не имел, что будет делать, если бритый не станет говорить. Применять алирскую пытку? При одной мысли об этом у него перед глазами всплывал глухой подвал, крюк на стене, удары кнута и деревянная лавка, залитая его кровью.
– Я правда ничего не знаю, – выдавил бритый. – И он тоже, – связанный кивком указал на напарника. – Ни про какую девушку мы не слышали. Мы просто должны были отвезти тебя в Колм.
– Кто вас нанял?
– Мы его не знаем, но он сразу расплатился, так что мы взялись за работу. Мужчина. Лица мы не видели, он не поднимал капюшона.
– Сразу расплатился? – не поверил Эдгар. – Он рисковал. Вы могли взять деньги и не сделать работу.
– Он обещал, что в Колме за тебя доплатят.
– Вот как? И куда, кому же именно там вы собирались меня привезти?
– В гостиницу «Пятая подкова», – промямлил бритый. – Великому владыке. Мы не знаем, кто это.
Услышав про великого владыку, Эдгар нахмурился. Динару чернокрылые тоже хотели везти к этому владыке. Что ж, зато теперь он знает, как найти повелителя чернокрылых. Колм, гостиница «Пятая подкова».
– Можно подумать, вас там так прямо и примут, – усмехнулся он, надеясь выведать у бритого еще что-нибудь. – Туда вход далеко не для всех.
– Мы должны были позвать хозяина и назвать ему пароль – «черное солнце».
– Я оставлю вас тут на дороге. Доеду до ближайшего жилья и отправлю кого-нибудь сюда.
– Это ж час пути! – скривился бритый.
Эдгар сделал сочувственное лицо. Прекрасно, значит, в часе пути – а верхом и того меньше – есть жилье, где можно будет спросить дорогу.
– Что поделать, вы же сами на это согласились.
– Я как будто знал – не хотел! И этот, в капюшоне, больно уж вежливый, точно из бывших благородных вроде тебя. И лошадь артачится, еле идет.
– Мышка-то? Еще бы, она терпеть не может ходить в упряжке, хоть и умеет. Где ее седло – даже не спрашиваю. Вижу, что нет. Эх, олухи. А, нет, не совсем олухи – кошелек мой опустошили. Вам мало заплатили, что ли?
– Не твое дело.
– Теперь – очень даже мое, – Эдгар наклонился к связанным и, не ослабляя вожжей, срезал поясные кошельки сначала у бритого, а потом – у его напарника, который до сих пор так и не пришел в чувство. – Ничего, перебьетесь. Мне теперь еще седло и прочее по вашей милости покупать.