Некоторые вещи из набора мне действительно бы пригодились, но показажись я родственникам, они сознание потеряют. Значит, иду домой сегодня ночью... Мои размышления, по поводу "одалживания без спроса" набора скалолаза у сестры моей мамы, прервал бурчащий от голода желудок.
Все чувства будто обострились, уловив тонкий непонятный, но вкуснопахнущий запах, услышав шуршание листьев под лапами, я со звериной ловкостью спрыгнула с дерева и помчалась на манящий запах. Мало что соображая, с молнииносной скоростью бежала по лесу, с животной грацией преодолевая лежащие на пути сухие брёвна, огромные пни, небольшие, колючие кусты. Мой взор заметил приследуемую мною заичью тушку. Горло запекло, будто в него медленно вливали расколённое железо, взмах крыльев и мои губы коснулись нежной и мягкой шерстки. В рот прыснула горячая струя с металлическим привкусом. Секунду спустя, после помутнения рассудка, я пришла в себя. С замешательством рассмартивая окровавленный серый мех, с ужасом откинула бездыханное тельце в желтеющую и примятую траву, где-то недалеко от себя. Сердце безумно колотилось в груди от быстрого бега, дыхания начинало сильно не хватать, поэтому я жадно хватала ртом драгоценный воздух. Взглянув на трясущиеся богровые руки, опустилась на колени.
Что же я наделала?..
Слёзы непонимания и дикого испуга брызнули из моих глаз, а дрожащая рука крепко зажала рот, что бы истерические всхлипы не вырвались наружу.
Так я просидела примерно четверть часа, но протестующий желудок, не давая мне уйти в себя, снова напомнил о себе. Кровь хоть и не показалась мне отвратительной на вкус, сырым я его есть не намерена. Соорудив какое-то жалкое подобие костра, начала вспоминать уроки скаутов, которые проводил мне отец в детстве. Да, тогда я и подумать не могла, что они пригодятся мне в такой-то ситуации. Загнав под кожу ладоней около пяти заноз, всё таки смогла добиться небольшого дымка, а потом и огня. Когда я опасливо подошла до лежавшего неподолёку заячьего трупика, зачем-то шепотом попросила у него прощения и прикрыла остекреневшие глаза дрожашими руками. Просто... заглянув в них, моё тело пробила мелкая дрожь; этот пронзающий насквозь, ледяной взор осуждающе смотрел на меня, будто в душу заглядывал... От него мне стало не по себе и я опустила холодные веки от греха подальше...
Шерсть уже не козалась такой тёплой и мягкой, она была самой обычной, как на шубе или зимней шапке. Избавив бедное животное от шерсти и внутренностей, проткнула его насквозь найденной наподолёку палкой и закрепила над костром. Усевшись рядом, начала рассматривать и лeгко поглаживать выломанную заитью лапку, которая будет напоминать мне об этом случае и о том, насколько дорога жизнь.
От секунды помутнения разума и вплоть до теперешнего момента - мои глаза на мокром месте, а горло стягивает невидемый кожанный ремень. Совесть несчадно грызла меня за отнятую невинную жизнь, но с каждой минутой я начинала понимать, что должна была это сделать, иначе бы умерла сама. Приезжая к дедушке на ферму, далеко за городом, ела отборное мясо, и даже на секунду не задумывалась о том, что он убивал домашний скот, чтобы выжить. А когда я забегала в амбар, считала овец, курей и прочую живность; недосчитавшись, задавалась вопросом: "Куда же подевались зверушки?", а Линкольн, так звали моего деда, не говорил мне правду.
В раздумиях и тёплых воспоминаниях из детства время пролетело быстро, солнце уже содилось, а уже готовая заячья тушка разносила свой мясной аромат, кажется, на всю площадь леса. Расправившись с ужином, начала дожидаться приблизительного часа к полуночи, обычно, в это время домочадцы моего дома крепко спят.
8 глава
Бесцельно тыняясь по лесу, я набрела на огромное, могучее дерево. Его ствол был настолько широк, что я охватила его лишь на половину. Глядя на творение природы, кажется, что именно это дерево и есть сердцем леса. Как центральный орган в организме, который пропускает через себя каждое неосторожное движение, каждый небрежный звук, будто старательно прогоняет кровь по телу.
Что ж, здесь я, очевидно, и заночую, но после того как вернусь из дома.
Забравшись на самую верхушку этого величественного дерева, с замиранием сердца начала любоваться закатом. Ало-краснеющее солнце рассеевало лучи над лесом и терялось в верхушках колючих сосен, которые мирно возвышались над остальными деревьями.
Предавшись воспаминаниям, вспомнила тот самый закат, те неестественно синие глаза и самую искреннюю в мире улыбку, какую только встречала...
Увижу ли его хотя бы ещё раз?
На этот вопрос, как и на многие другие, ответов я не знала. Оставалось только ждать, и попытаться не терять надежду на то, что все наладится.