Не было никаких сомнений, что перед ней атрибуты запрещенной магии.
Неожиданно шёпот, который почти утих до этого, стал сильнее. Теперь Лирина поняла, что слышит его не в своей голове. Теперь этот женский голос раздавался из недр пещеры. Феникс, не теряя времени прикоснулась ко второй фигурке. Привычное сияние чистого первозданного света вспыхнуло на её коже, полилось из глаз, уничтожая скверну во второй статуэтке.
В темноте пещеры что-то закричало так, словно одна и та же женщина кричала разными интонациями и с разной громкостью.
Лирина оглянулась. Она не видела все статуэтки, но на вскидку. Их было штук двенадцать. Она потянулась к третьей, когда тени уплотнились, стали абсолютно черными и начали наступать, словно пожирая свет. Они приближались так стремительно, что Лира даже не успела обезвредить третью статуэтку. Метрах в десяти черные тени стеной поднялись ввысь, вытянувшись плотными щупальцами до самого потолка.
Свет на коже Лирины стал разгораться ярче. Еще ни один феникс из ныне живущих не встречал такого сильного соперника. Лира, по своим ощущениям, по разгорающемуся свету понимала, что перед ней не просто скверна, порождение запрещенной магии. Здесь было сокрыто первородное зло.
Истинная скверна.
Когда понимание этого созрело в феникс, сквозь тени проступила мужская фигура.
Тот, кто привёл её сюда, вернулся, чтобы завершить задуманное.
- Здравствуй, отец.
Глава 14.
- Здравствуй, отец, - голос Лирины был как никогда холоден.
Алиас Торэй шел, опираясь на свою неизменную трость. На некогда красивом лице застыло выражение крайней брезгливости. Седые волосы были аккуратно уложены под берет, украшенный красивой пряжкой. Камзол был не из самого дорогого, но, несомненно, качественного сукна. Прямая осанка, гордо вскинутая голова… нет, ничто не выдавало в нем всего лишь горожанина пятой руки. Он прошел границу теней, но ближе не подходил. Он будто что-то выжидал.
Шёпот пропал, словно эта теневая завеса отсекла его. При этом завеса была не однородно серой. Казалось, она состояла из неровных пятен разного размера и всех расцветок серого, которые пульсировали и вливались друг в друга, издавая едва заметный гул. Кое-где по завеса изнутри вспучивалась, будто, с другой стороны, по ней перемещались змеи. В этих местах по теням проходили тонкие бледные зелёно-желтые молнии.
Но только феникс хотела заговорить, как сквозь тень прошел новый персонаж. И вот уже его-то Лирина совсем не ожидала увидеть. В ужасе женщина смотрела на своего брата Томаса, держащего на руках находящуюся в бессознательном состоянии светловолосую девушку в форме студентки магической академии. Они с братом редко общались в последние несколько лет, и, надо признаться, отдалились друг от друга. Но Лирина готова была поклясться, что он никогда бы намеренно не причинил вреда им с Айлой.
- Томас, - прошептала потрясенная Лира, её губы разом пересохли, а горло сдавил спазм, - Томас, что с Айлирой?
- Вся семья в сборе. Как же я давно об этом мечтал, - эти слова, сказанные Алиасом таким бесчувственным тоном, несколько встряхнули Лиру.
Голова сестры была чуть запрокинута, полурастрёпанная коса свисала почти до колен Томаса. На девушке была строгая синяя в серую клетку форма Академии. Лира переключила внимание на бледное лицо брата, с чуть приоткрытым, словно у умалишённого, ртом, и ничего не выражающими, пустыми глазами. Брат стоял, не шелохнувшись, глядя в одну точку. Волосы взъерошены, камзол был расстегнут, а шейный платок повязан крайне небрежно, а вот такое за аккуратистом Томасом не водилось. Брат не был силачом, но, хотя Айлира и была худенькой, он всё равно как-то очень спокойно, длительное время держал её на практически на втянутых руках.
Что же отец сделал с ним?
«Да он же под принуждением», - поняла феникс.
Скорее всего, на какой-то его руке будет такой же браслет, какой она сама имела несчастье носить ранее. А это значит, капля её крови сможет разрушить ужасное украшение. Лирина сделала маленький шажок в сторону брата.