Так, впав в смуту, великий народ решил уйти с материка на отдалённый остров. Они были лишены самого главного — их повелителей, а, если верить информации в сети, малолетний сын вряд ли бы смог справиться с возложенной миссией и перенять дело отца. Не знаю, сумели ли альбы избежать революции, но их герой полукровка, исходя из хроник, пропал в неизвестном направлении. Это был первый и последний ребенок, порожденный двумя разными видами, которые, по факту, не могут иметь общее потомство. Но, насколько мы знаем, любое поэтическое предание бывает приукрашено для благозвучия. Возможно никогда и не было никакого Лугофеар, сумевшего попасть копьём в единственный глаз самому страшному из демонов.
— В предании упоминается, что волосы его тоже были двуцветными. Знаешь, к чему я веду? — Каэтано задумчиво почесал свою отрастающую бороду.
Пожала плечами, не особенно настроенная на разговоры такого рода.
В детстве я и так много переживала по поводу своей нечистокровности, пытаясь красками скрыть неестественные пряди под чёрным однородным слоем. Но с тех пор прошло столько событий, что былые страхи не кажутся более такими волнительными.
Мужчина выжидательно посмотрел в мою сторону, но не отметив должной реакции, решил заговорить. Постепенно ореховый взгляд подёргивался замутнённой дымкой, а на уста натянулась не по размеру подошедшая диковатая полуулыбка:
— Любой оттенок синего в волосах у альбов говорит о родстве с представителями правящего холма Айке. А так как после заключительной битвы при Мойтуре великий род насчитывает всего двух разнополых особей оттуда, то твоим отцом является никто иной как Кедеэрн.
Губы растянулись в откровенном издевательском полноценном оскале:
— Поздравляю, пурпкрноглазка, это сам Фер-Альбе!
Видно, сдержать бушующие внутри эмоции не вышло, на лице всё отпечаталось столь отчётливо, что не нужно было уметь читать язык телодвижений, чтобы заметить выражения ужаса: верхние веки поднялись непроизвольно, в то время как нижние напряглись до неприятного подёргивания, губы вытянулись в прямую линию, а брови изогнулись. Сколько в своё время сил пришлось потратить на то, чтобы хоть что-то выяснить о своих корнях, а тут какой-то незнакомый человек за минуту раскрывает загадку, терзавшую меня годами!
С одной стороны, если сказанное правда, мне действительно должно быть не по себе. Остров и обретение дома это то, что подстёгивало меня на протяжении столь долгих анималов после пробуждения. Но не захочет ли мой кровный отец избавиться от байстрюка, способного подорвать его авторитет? А ведь капитан, несмотря на природное желание язвить и кривляться, вряд ли опуститься до банального обмана. С другой стороны, то, что я являюсь дочерью венценосного, не даёт мне никаких привилегий больше тех, что я имела при рождении. Вряд ли такой нонсенс, как моё появление на свет от особи другого вида, могло пройти незамеченным, как бы этого всем не хотелось. Значит родитель в курсе о существовании незаконорождённого отпрыска, но за это время не предпринимал стольких попыток меня устранить, как собственный отчим. Это даёт хотя бы небольшой шанс на позитивный исход путешествия.
— Я слышала, альбы своих детей не бросают, — не смогла удержаться от комментария.
Мужчина задорно оглянулся:
— Все бросают своих детей, если последние доставляют слишком много проблем.
Эта фраза, словно вырванная из беспокойных мыслей, заставила вздрогнуть.
Закусила верхнюю губу, чтобы справиться с накатившим волнением.
— А зачем же тебе понадобился мой биологический отец и почему ты считаешь, что можешь через меня на него повлиять?
Предположение настигло внезапно. Это было как прозрение: резкий свет ударил по глазам и полиопия сошла на «нет». Словно занавес в один момент подняли.
Часть команды разбрелась по своим делам, не посмев прерывать разговор своего капитана с пленной. Они просто полным составам покинули палубу, безвучно растворившись в недрах корабля. А в силу комплекции каждого члена экипажа, где размах плеч превосходит ширину дверного косяка, подобный жест можно расценивать не иначе, как подвиг.