На Каллисто был вечер - солнышко висело над самым горизонтом, когда я уложила Пола и Мигеля в барокамеры. Планетарий сиял чистотой, компрессор на всякий случай оставили внутри (вдруг повторится нашествие плесени). Усевшись на койку, я наконец-то достала свою записную книжку. Как давно я не держала её в руках? Наверное, уже и сочинять разучилась! Только получаться начало, вдохновение поймала - так меня в барокамеру уложили. Подумать только - полгода не брала в руки... Ну вот! Что не брала? В старину можно было красиво выразиться - пера, или ручки, в худшем случае - карандаша! А я что могу сказать - клавиатуры пальцами давно не нажимала!
Четыре месяца пролетели незаметно. В Планетарии легче было придумать для себя занятие, чем на борту Парусника. К тому же, здесь была смена времени суток, и скоро я привыкла считать дни по каллистовски. Мои мальчики мирно спали, плесень больше не появлялась. В общем - рутина. Одно развлечение - сочиняю свой рассказ, раздвигая границы сюжета. Начало - чуть не с пелёнок, а продолжение - в будущем. Набросала уже текст приветственной речи, когда на Каллисто прибудут спасатели. Сеансы связи с Патриотом проводятся регулярно, Там пока все по барокамерам спят, дежурит один доктор Вайс.
Я почти не покидала стен лагеря, так как боялась одна находиться на ледяной поверхности. Когда из всего пейзажа вокруг один лёд, это может нравиться первые несколько часов, даже - минут. А потом начинает давить. Но выходить наружу всё же приходилось. Пару раз за световой день я делала уборку в контейнерах с хлореллой, оставляя от неё треть, остальное выносила и вытрясала на довольно порядочный холмик яркого зелёного цвета. Может через много-много лет какой-нибудь представитель внеземной цивилизации найдёт этот холмик и будет изучать, теряясь в догадках, почему он здесь образовался?
Когда до прибытия Патриота оставалось десять дней, мне пришло указание с Земли - обозначить наше расположение, чтобы спасатели легче отыскали лагерь. Задали задачу! Я долго ломала голову, как же мне себя обозначить? Потом вспомнила, что в Жуке имеется несколько коробок с запасными зеркалами для солнечных батарей. Бог нас миловал, и до сих пор все батареи были в порядке, запасные не пригодились. Я решила, что за неделю вряд ли что случится, и можно использовать их по другому назначению, натянула скафандр и отправилась метить территорию.
Зеркала были упакованы в две большие коробки. Хорошо, что на Каллисто они весили всего по пять килограмм, иначе мне пришлось бы непросто. Пораскинув мозгами, пришла к выводу, что легче всего изобразить что-нибудь похожее на крест, в центре которого будет Планетарий. Ещё надо отметить площадку, на которую можно будет посадить корабль. Сделав нехитрые вычисления в уме, решила, что для креста хватит шестьдесят зеркал - по пятнадцать штук в разных направлениях через каждые три шага. И начала раскладывать пластины. Не уверена, что получилось ровно, так как поверхность Каллисто была в выбоинах (счастье, что метеориты падали давно, страшно представить, если такая штука сделает выбоину в крыше нашего дома).
Это творчество меня утомило, и поиски подходящей площадки для посадки спасателей я оставила на следующий выход. К тому же, я очень беспокоилась о своих подопечных. Как Пол и Мигель оставляли нас без пригляда на долгий срок? Ведь они не только по Каллисто вылазки делали, но и к Паруснику несколько раз летали! Хорошо, что я после такого присмотра очнулась... Неответственные какие... Технари...
Чуть позже, перекусив и отдохнув, я села делать записи в судовой журнал и тут меня осенило - в записях Пола есть информация о ровных площадках вокруг лагеря! Задача моя облегчалась. Изучив рисунок, я решила пометить сразу две точки, которые находились недалеко от Планетария. Осталось сорок пластин, разложу по пять штук в каждом углу воображаемых квадратов.
Проверив своих подопечных, решила не откладывать на потом то, что можно сделать сейчас (перефразировала очень старую пословицу к условиям Каллисто).
Когда я уже заканчивала помечать последний угол последнего квадрата, раздался какой-то звук. Это очень необычно для мёртвой планеты, тишина которой нарушалась лишь нашими разговорами или звуками нашей работающей техники. Выпрямившись, я оглянулась и увидела, что справа на порядочном от меня расстоянии лежит тёмный предмет, а в воздухе искрится и медленно оседает ледяная пыль, которую этот предмет поднял своим падением. Я почувствовала, что тревога сжимает сердце и мешает дышать.