Заходя в магазин с мороза, я снимал капюшон моей короткой, не подходящей климату, куртки и видел иней на моих длинных волосах. Набрав свои скромные покупки, я направлялся на кассу, где около минуты ждал, пока подойдёт моя кассирша. «Здравствуйте», «пакет нужен», «всего хорошего».
Девушки, женщины в моей жизни, которые были до, после или во время моих влюблённостей в кассирш, чаще всего считали себя девушками с культурными запросами. Им нравились мои мысли, моя речь, моё умное лицо. Что в мужчинах нужно кассиршам – для меня загадка и по сей день.
Двадцатого марта две тысячи тринадцатого года я, долго её не встречая, спросил у кого-то из работников в магазине, работает ли ещё Марина. Мне ответили, что нет. Но на следующий же день я увидел её на кассе. С тем же цветом волос, с каким увидел её впервые, за полгода до этого.
– А мне сказали, что вы тут больше не работаете, – приподняв в улыбке верхнюю губу с аккуратными усами (похожие были у Кларка Гейбла), сказал я.
– Да? – Она слегка улыбнулась.
– Ага.
Она выпрямила спину, глаза её слегка загорелись, моё внимание было ей приятно. В этот момент какие-то старики затеяли между собой свару в магазине, чей-то ребёнок задел стеллаж с алкоголем, в общем, началась суета, и я, никогда суеты не любивший, покинул место действия.
Несколько месяцев спустя, выходя из другого магазина в другом месте, на крыльце я увидел похожую на неё девушку. «Не вы ли работали кассиршей в магазине таком-то?» – Полюбопытствовал я. «Нет, не я.» – Было мне ответом.
Где ты теперь, Марина?
Следующую кассиршу звали Аня. Это я помню наверняка. Она работала в том же магазине, где и прошлая. Может быть, она буквально пришла ей на смену, когда та уволилась или перевелась.
С Аней мы также много переглядывались, пока однажды она не нарушила режим радиомолчания.
– Ну как, сдал на права? – Спросила она меня осенним днём, пробивая мои покупки.
Этого я никак не ожидал. Газировку и лапшу, которую она мне пробивала в этот самый момент, я покупал на последние деньги, поэтому обучение в автошколе, и, тем более, машина, были мне даже близко не по карману.
Я улыбнулся и ответил, что нет, не сдал, и не собирался. Аня со смешком сказала, что, вероятно, что-то перепутала. Это удивило меня ещё сильнее. У меня довольно запоминающая внешность и мимика и перепутать с кем-то меня сложно. К тому же, в тот момент у меня были обесцвеченные волосы и кепка в стиле тридцатых годов двадцатого века, что только повышало мой индекс узнаваемости.
На этом наш разговор закончился. Магазин находится в центре города и днём там не протолкнуться. В течение следующих нескольких месяцев я периодически видел её там, но был слишком погружён в свой внутренний мир, чтобы без необходимости взаимодействовать с незнакомыми людьми.
Примерно в начале мая, в то время, когда люди ещё ходят в куртках, но уже без шапок (климат, где я жил тогда, холоден и суров), я зашёл в магазин той же сети, который открылся поближе к моему дому. Аня к этому времени уже работала там.
Расплачиваясь, я назвал ей своё имя и предложил обменяться номерами. Аня быстро сказала, чтобы я подождал на улице. Через пару минут она выскочила и отвела меня за угол, доставая сигареты.
Мы поболтали, я посмотрел тату на её шее, сзади, сразу под нежными несерьёзными волосками, которые ничуть не мешали видеть узор, но которые я нежно сдвинул пальцем только для того, чтобы она почувствовала моё прикосновение.
В разговоре выяснилось, что ей двадцать четыре, она из какой-то окрестной деревни, иногда с подругами ходит в клубы, замужем, и что у неё маленький ребёнок. В моём представлении о семейной жизни замужество и маленький ребёнок сочетаются с клубами крайне плохо, но её, похоже, всё устраивало.
Я взял её номер и попрощался. Мы с ней немного попереписывались, сойдясь на том, что она мне напишет, когда у неё будет свободный вечер и когда она будет уверена, что муж точно не узнает. Судя по тому, что она мне не написала, бедняжка так и не смогла улучить момент. Видел я её после этого может быть раза два, потом она куда-то пропала.
Затем, наступил перерыв в года полтора-два. По крайней мере, ни одна кассирша мне не вспоминается.
Потом была Алина. Алина – очень яркая кудрявая брюнетка. Вероятно, среди её ближайших предков есть кто-то из Средней Азии, но она хочет быть похожей на латиноамериканку или мулатку. В её соцсетях куча фото, с акцентом на макияже или ягодицах, где она подражает образам Карди Би, Бейонсе или кому-то из более молодых представителей женского рэпа, вроде Дани Ли. На её странице много песен, в текстах которых о девушках, таких как она в том числе, отзываются очень грубо. Однажды я увидел её не в форме кассирши, а в её обычной одежде. Резкий парфюм, куча бижутерии, цветастая одежда, чёрные, как смоль, волосы. Она стояла передо мной в очереди на кассу в магазине, в котором сама же и работала.