- А какой сейчас год?
Я вскинула брови, иронически хмыкнула, но подсказала. Насупившись, это долговязое недоразумение какое-то время внимательно изучало браслет на своём запястье. Проблемы с арифметикой? Но языки знал, на логносе изъяснялся вполне прилично. Лучше меня.
- Восемь лет. Мне почти девятнадцать было.
В его голосе слышалось слишком много всего, выражения лица я вовсе не видела за упавшими в беспорядке прядями.
- Восемь… - неверяще покачала головой я. – Всё это время – в образе птицы? Ты не можешь контролировать оборот? Выглядишь взрослым, насколько мне известно, это у детей сложности с подчинением животной ипостаси, а…
- Дэри. Я не оборотень.
Птица-человек по имени Рене раздражённо откинул со лба волосы. Я отметила, что движения стали немного увереннее.
- А такое объяснение было бы хоть сколько-нибудь логичным! Тогда кто? Откуда? И общий язык: имперский ты не знаешь?
- Немного выучил, - произнёс Рене на моём родном наречии. – Но не читаю и не пишу. – И, без паузы, опять на логносе: - Не обучен письму этот комок с перьями.
Я потёрла переносицу.
- А логносу, значит, обучен… И всё же я предпочла бы услышать более правдоподобную версию твоего появления здесь.
Рене почти зеркально повторил мой жест, шумно выдохнул. Во время нашего странного диалога он не озирался по сторонам, смотрел преимущественно на меня.
- Другой нет, - упёрся он. – Ты уже видела меня в прошлый раз.
- Так ты не спал! – возмутилась я. - А что же тогда не отзывался, когда тебя тормошили?
- Пытался, не вышло. Не было сил даже открыть глаза… Дэри, можно попросить у тебя какой-нибудь еды?
Я открыла и закрыла рот. Всё-таки издевался и сводил с ума?
- Мышки-полёвки надоели? – не удержалась от ехидства я.
- До смерти, - буркнул Рене.
…
Я смотрела, как он ел.
Хорошими манерами, если они и были у этого желтоглазого типа, он себя не утруждал: его не смущало, что сидел в присутствии дамы, не старался держать спину прямо, наоборот, почти полулежал в кресле, одетый лишь в халат с чужого плеча, с голыми ногами, босой.
Я выставила перед ним всё, что нашла в шкафчике, где хранился запас зелий. Кусок завёрнутого в тряпицу пирога, вазочку с орехами, кувшинчик с ягодным морсом, остывшим и несладким. Приносила для себя ещё днём, рассчитывая съесть за чтением перед сном, но какая уж теперь еда. Орехи и горсть сухофруктов для сычика и держала: бегать каждый раз на кухню было лень.
Рене, утверждавший, что он и есть моя сова, пирог жевал с непередаваемым блаженством. Так и подмывало предложить измельчить ореховые ядрышки, как я это делала для птицы, но какая-то болезненная гордость мелькнула в его лице.
- А потом тебе захочется принять ванну и послушать сказку на ночь, - не удержалась от ворчания я.
Приткнулась на краешке постели: единственное кресло занял янтарноглазый.
Кстати, о глазах. У совушки они круглые и жёлтые, а у этого нахала насыщенного тыквенного, янтарного то есть, оттенка, с неестественно большими зрачками.
- Почему они должны быть ровно такие же, как у этой птицы? – резонно удивился он. – А настоящую горячую ванну было бы неплохо принять, но за подобную просьбу точно той железкой по голове огребу.
С каждой минутой голос наливался силой, Рене всё реже приходилось делать паузы между словами.
- Я пытаюсь понять, что с тобой дальше делать. А для этого надо знать, что произошло, а ты хомячишь Рутин пирог и тянешь время!
- Прости. Не специально. Так долго представлял, как буду рассказывать, когда удастся вернуть нормальное тело – и ни единой связной мысли, - на тонких губах долговязого недоразумения появилась кривая улыбка. – Не знаю, с чего начать. А пирог божественный. И напиток. Спасибо.
Я выдержала небольшую паузу.
- Непременно передам твои комплименты Руте. Давай начнём с простого. Как ты оказался связанным с моим сычом?
Рене уставился прямо перед собой, сцепил на торчащей из-под халата коленке переплетённые пальцы.
- С простого… Ничего простого в этом нет. Восемь лет назад я принимал участие в охоте на хнума… Они живут под землёй, время от времени выбираются на поверхность, тоже поохотиться. Внешне эта зверюга напоминает гигантского червя с очень прочным панцирем. Острые клешни, хвост как у скорпиона-переростка, зубы, какими запросто перекусить ногу, как травинку. Тот ещё красавец. Завалить хнума считается делом сложным, охотника, сумевшего его добыть, ждёт всеобщий почёт и уважение.
- В неполные девятнадцать? – удивилась я, мучительно вспоминая, где же это такие монстры водятся.