– Но… – я снова и снова безуспешно пыталась увязать всё, что узнавала от Рене. – Получается, тот маг мог расколдовать тебя! Он же видел!
Сухой сосредоточенный кивок.
– Видел, мог. Сказал, что не станет вмешиваться в… – Рене пристально посмотрел мне в лицо, явно сомневаясь, говорить ли дальше. Дёрнулись уголки губ и он отвёл тыквенно-жёлтые глаза. – В чужой процесс наказания. Больше никаких пояснений не дал, уходя, заверил едва стоящего на ногах хозяина, что обо мне никому не расскажет.
– Какого наказания?..
Видеть в заморыше-Рене отпетого преступника никак не выходило. Впрочем, что я об этом знаю! Судить по внешнему облику о людях пустое занятие.
– Не знаю, – раздосадованно дёрнул плечами сыч.
***
Глава 5.2
Я подавила жгучее желание потереть глаза, а он потянулся к блюду с оставшейся на нём приличной порцией еды, но после недолгого замешательства убрал руки назад.
– Нет, пожалуй, я лопну, – негромко сообщил Рене в пространство, и громче, для меня: – Не знаю, Дэри. Мне известны случаи, их всего несколько, о заточении людей в животных или предметы мебели, интерьера против их воли. В качестве наказания за совершённые деяния. Эти случаи редки и горячо осуждались в нескольких государствах, выступающих за более гуманные способы наложения наказания. Нашим правителем, к слову, это категорически запрещено, такое колдовство само относится к нарушениям и жестоко карается.
– Императором тоже, – эхом подхватила я. – Прежде такой вид казни в Роумстоне существовал; человек долго оставался… условно жив, но постепенно сходил с ума. После обратного превращения никто не вернулся к нормальной жизни, да и жизни той оставалось всего ничего.
И я невольно посматривала на долговязую фигуру сыча, на его хмурое лицо, ища признаки безумия. Признаки не обнаруживались, либо мне очень хотелось в это верить.
– Я не сомневаюсь, что в этого воробья меня затолкали незаконно, – продолжил Рене, переплетая пальцы. – Но не знаю, кто и почему. Я уже говорил. Единственная ниточка – Блор, но он лишь исполнитель.
– Тем более надо дать знать о тебе твоим близким! Они могли бы помочь распутать этот клубок тайн, либо нанять человека, умеющего эти тайны добывать… Не смотри на меня так! Лучше скажи: может, кто-то хотел через тебя причинить вред твоей семье? Лишить…не знаю, власти, положения в обществе, что-то отобрать?..
Рене, вновь и вновь расплетая и сплетая пальцы, смотрел на меня из-под высохшей, слегка вьющейся чёлки.
– У меня нет предположений на этот счёт, – сказал он с такой интонацией, что я немедленно засомневалась. – Я склонен верить в ошибку, нежели в хитроумный заговор.
– Ошибку?! К тебе намеренно подсели в трактире и привели к каким-то душегубам, ограбили, наложили заклятье, расплата за которое в нашей империи смертная казнь!
– У нас за это тоже лишают жизни. Всё так. Но пока я придерживаюсь мнения, что Блору указали на меня ошибочно. Это не отменяет всего остального и моего желания свернуть ему шею, но…
Я чуть наклонилась вперёд.
– То есть… Ты не совершал ничего такого, чтобы…
– Ничего такого, – уверенно, жёстко даже, перебил Рене. – Я не убийца, не вор и… нет, я не понимаю, о каком наказании говорил тот маг.
Вздохнул, запустил пальцы в подсохшие волнистые пряди. Я выбралась из-за стола, покопалась на туалетном столике и протянула ему свою расчёску. Сыч посмотрел на неё с долей комичного недоумения, но воспользовался по назначению, а я в очередной раз подумала, что слепое доверие – это всё, что у меня есть. Не торопясь возвращать мне расчёску, сыч крутил и крутил её в руках, и вдруг спросил, не поднимая глаз:
– Дэри, я, быть может, скажу что-то, что у вас может быть принято…словом, я не имею намерений оскорбить или обидеть, но… я давно тут и хотел бы считать твой дом немножко и своим домом, хотя это, конечно, неуместно… Как раз об этом доме, о замке. Представляю, каким он был в годы расцвета, а теперь как немощный старик. Комнат, пригодных для жилья, мало, ты экономишь на освещении и отоплении, часть перекрытий и стен нуждается в ремонте, лестница, ведущая в подземелья, обвалилась, пользоваться ей нельзя…
– Есть другой ход в подземелье, – вставила я.
Замечания сыча не уязвляли, отнюдь. Надо быть слепым, чтобы не видеть, в каком состоянии сейчас некогда крепкий и величественный Бейгор-Хейл.
– Но ты живёшь здесь с горсткой слуг, – продолжал Рене, трогая пальцем зубья расчёски. – Не зовёшь гостей, не ездишь никуда сама. А ведь ты – молодая девушка и внешность имеешь такую, что от поклонников не должно быть отбоя… Но ты выбрала этого, скажу прямо, неприятной наружности, давно проводившего молодость субъекта, который, судя по всему, не слишком-то щедр с тобой. Об отсутствии внимания молчу: он появляется здесь так редко, что смысл в таком любовнике я решительно не нахожу, то есть…