Выход из дома и тряску в карете я помнила. Дальше сплошной туман, сквозь который неторопливо проступал образ целителя.
Конрин был выше среднего роста, крепким, загорелым в любое время года, с лучиками морщин вокруг глаз, аккуратной белоснежной бородкой, носил светло-голубые одежды и белый широкий пояс. Сейчас ему было около шестидесяти или немногим больше. Приятное, располагающее лицо, редкие скупые улыбки. О чём он спрашивал, что говорил? Какой у него голос?..
– Смутно, – призналась я.
Верген досадливо цыкнул.
– Это, должно быть, последствия его воздействия. Всё же маг он сильнейший, такое бывает, что сила оглушает, рвёт связь с реальностью.
«Я не чувствую никакого разрыва связи», – хотела возразить я, но промолчала. Голова всё ещё болела, хотя на свежем воздухе стало гораздо лучше. Не считая нас и ребёнка, играющего с собакой под присмотром застывшей в отдалении дамы, судя по одежде, гувернантки, в парке более никого не наблюдалось.
– Странно, не находишь? Почему я не помню сам путь к его дому? Как мы подъехали, выходили из кареты?
У Вергена округлились глаза.
Чай?.. Он всё же что-то подмешивал в чай? Но его и Ализарда утром пила. Или Ализарде тоже стало плохо после нашего ухода?..
– А микстуры и зелья ты вовремя приняла, не пропускала?
– Пропуск в приёме лекарств вовсе не провалами в памяти грозит. Что произошло, Верген?
Он сунул руки в карманы пальто, качнул головой.
– Ох, птичка моя… Мы приехали к нужному дому в Тихом переулке, ты дремала у меня на плече весь остаток пути. Приняли нас быстро: я договорился на конкретное время, а Конрин спешил продолжить путь в столицу. Ты сказала, что плохо себя чувствуешь, мы усадили тебя на стул в приёмной, после чего маг попросил меня покинуть помещение. Пришлось подчиниться, я полчаса или около того ждал за дверью.
Я попыталась вызвать в памяти ту приёмную комнату.
– Что потом? – не глядя на мужа, спросила я.
– Потом его помощник попросил меня зайти обратно и в моём присутствии Конрин объявил, что никогда не сталкивался с подобным заболеванием. И не знает, как тебя лечить, не видит, в чём причина, потому не может её устранить… Ты и этого не помнишь?
Я хмурилась, глядя мимо Вергена, напряжённо вспоминала. Можно ли забыть столь прямолинейно вынесенный приговор?
– Тогда извини, что я вот так, в лоб, – пожал плечами муж. – И как он кровь у тебя брал, не помнишь?
Только теперь я обратила внимание на порезанную ладонь. Точнее, на уже затянувшийся тонкий шрам, явно подвергшийся целительскому воздействию. Маги подобные пустячные ранки залечивали очень быстро. Я провела по зажившему следу пальцем, не чувствуя ровным счётом ничего.
– Значит, не настолько сильны познания айта Конрина, или моя болезнь настолько уникальна?
Значит, продолжать пить горькие зелья. И скорое возвращение в Бейгор-Хейл: раз никакого лечения не предвидится, остаться в Риагате не выйдет. К тому же в замке Рене, а я ни строчки не могу ему послать. Впервые мысль о возвращении в замок не вызвала приступа уныния. Верген, само внимание, принялся утешать, подбирал какие-то, по его мнению, подбадривающие слова; я их не слышала. Неловко поднялась со скамейки, продолжая отогревать замёрзшие руки. Надо постараться не демонстрировать ему, насколько я сбита с толку и подавлена. Не знаю, почему я считала это таким важным.
– Что ж, ещё одна попытка не удалась, – констатировала я. – Можно возвращаться домой?
– Надо что-то делать с твоими провалами памяти, а то ты так скоро забудешь, кто я такой, – пробормотал муж.
– На этот случай у меня есть твой портрет в одном из кабинетов замка, – криво усмехнулась я.
– Что?..
– Здесь становится холодно, – громче сказала я.
Мне было немного странно: чаще всего Верген командовал не терпящим возражений тоном, а сейчас, после яркого приступа недомогания, как будто бы суетился, выказывал несвойственную ему нерешительность.
– Да, тебе надо в тепло. Тебе лучше? Хочешь, прогуляемся немного? Раз уж всё так вышло… Не спеши расстраиваться, Герта, не Конрин, так кто-нибудь другой обязательно, непременно увидит, что с тобой. Я не оставлю попыток.
Поддерживая меня под локоть, Верген направился к выходу из парка.
– Сколько ты ему заплатил за приём? – полюбопытствовала я, уверенная, что не скажет.
– Да какая разница! Так что, хочешь пройтись? Можем зайти в ресторанчик на площади, пообедать не торопясь. Ты ведь совсем нигде не бываешь, возможно, тебе захо…
Какая ошеломительная щедрость! Будто обедом можно убрать горечь дурных новостей.