На некоторых снимках было видно моего отца. Овал лица, волосы – чем-то мы конечно же походили на него, тот же взгляд у Викки, когда она сосредоточена, манера держаться у меня. На снимках было видно, он явно влюблен в маму, почти одержим ей. Нас он наверное тоже любил, но не как своих детей, а как приложение к ней. Вот и забыл о нас тут же, как встретил другую женщину. Я никогда не любила рефлексировать на тему своих взаимоотношений с отцом. Он, наверное, паршивый человек, да и эгоист знатный, раз бросил своих детей как только потерял жену, раз женился снова, не прождав даже года после ее пропажи. Но наверное, бывают и хуже. Я постаралась отыскать в своей душе какие-то чувства по отношению к нему и не смогла. Он бросил меня и сестру тогда, когда мы больше всего в нем нуждались, аргументируя это словами «Вы слишком на нее похожи».
Телефон полностью разрядился к тому моменту, как машина въехала на подземную парковку. Как бы то ни было, просмотр детских фотографий скрасил поездку, и я смогла не думать о том, что Александр пренебрег мною, чтобы сводить кого-то на свидание. Имеет право.
Имеет право. Имеет право.
Эти слова я повторяла, когда вошла в пустые апартаменты, их твердила как мантру, принимая душ. С ними же засыпала. Я очень хотела черкнуть ему быстрое сообщение, просто чтобы удостовериться, что с ним все в порядке. Но подумала, что стану выглядеть как ревнивая женушка и сдержалась. Да и вообще, что может случиться с двухметровым мужиком, который одним своим взглядом может заставить провалиться под землю кого угодно?
Случилось.
В пять часов утра, когда ночное небо едва едва начало светлеть, я проснулась от грохота, сотрясшего гостиную. Глаза широко распахнулись, сердце учащенно забилось, разгоняя кровь по венам.
Когда я осторожно выглянула из коридора, отделяющего мою комнату, то застала Александра, который боролся со шнурками кожаных туфель. Боролся и проигрывал, заваливаясь вперед и тихо ругаясь на октавийском. Когда я подошла к боссу, в нос мне ударила удушающая смесь «ароматов». Виски, вино, переплетение запахов мужских и женских духов.
-- Я помогу.
Босс прекратил изображать пизанскую башню и вперился в меня немигающим взглядом.
-- Кира… Я … вот… как-то так. Перебрал, -- он развел руками, едва не задев меня. Вздохнул тягостно, а потом икнул.
-- Ничего, с каждым бывает. – призываться ему в том, что успела на воображать себе всяких ужасов за те пять секунд, что пряталась за дверью, я не стала. То, что Дарк пьян конечно удивительно, потому что он обычно очень сдержан в распитии алкогольных напитков, но не криминально.
Шнурки были развязаны в мгновение ока, я осторожно помогла ему снять ботинки и проводила в гостевую спальню. Следы помады алели на воротнике, растрепанные волосы топорщились в разные стороны. Кто-то явно зажег этой ночью. Войдя в комнату Александр резко развернулся, потянул руку к моему лицу. Отступивший ужас вернулся, и мне пришлось отскочить, чтобы избежать опасного прикосновения.
-- Нельзя. Я эодэртэ.
-- А плевать, -- сказал он и сделал шаг вперед. Эх, кто бы знал, что босс мой из того типажа мужчин, которых тянет на самоубийственные поступки, стоит им перебрать. Хотя это объясняет его умеренность в распитии спиртного. Меня пронзил страх, не за себя, а за него. А Александр будто впал в транс, и просто рассматривал меня, сонную, растрепанную, и была в его взгляде такая беспросветная тоска, что сердце щемило. – Зачем мне вообще эта гребанная жизнь, если я даже не могу дотронуться до женщины, которую…
-- Александр, ложись в кровать. – прервала я его. Есть те признания, о которых сильно жалеешь поутру. И хотя больше всего на свете мне бы хотелось услышать конец этой фразы, я не дала ему договорить. Есть стены, которые не разрушить одним желанием. Есть преграды, которые невозможно преодолеть. Говорить об этом сейчас бесполезно, Александр слишком пьян. Поэтому лучше сосредоточиться на более насущных проблемах.
Если мне не изменяет чутье, он отрубится, как только его голова коснется подушки. Поэтому всеми правдами и неправдами нужно затащить его в постель. -