Я покраснела. Надышавшись в Аду какой-то дряни, я едва не изнасиловала большое начальство. И вещи, которые я говорила были далеки от целомудренных. Да мне нравятся высокие блондины, вернее конкретный, сидящий рядом и поедающий клубнику. Эх дайте мне взбитые сливки и я придумаю этой ягоде отличное применение. Словно прочитав что-то по моему взгляду босс улыбнулся, легкий румянец прилил его щекам.
-- Так что видите, я не святой. Думал о вас невесть что, потом контролировал, желал держать около себя. Даже история с вашей мамой… Мне необходимо было заслужить ваше одобрение. Ради того взгляда, которым вы на меня смотрели, когда я сказал, что укрою ее, я готов пойти на что угодно.
Наши взгляды встретились – его – зимняя стужа, мой – летняя листва. В груди сладко заныло, потому что я подумала о том, что ради его одобрения тоже готова пойти на многое.
-- Не желаете ли шампанского? – набралась наконец-то смелости стюардесса. Будь она проклята со своими напитками. Я рассеяно приняла у нее бокал и уставилась в окно иллюминатора. Сегодня я увижу маму, а больше ничего не имеет значения.
* * *
Дом Александра находился вдали от городов и шумных развлечений. Он распологался на полудиком пляже в окружении гор и холмов, туристы могли попасть на этот пляж только в составе организованных экскурсий и ближе к вечеру их поток иссякал. Мы ехали по горам в арендованном боссом авто, и я вертела головой, стараясь выхватить хоть что-то из тьмы. А она стояла непроглядная, и только свет звезд и луны освещал нас с небес. Редкие фонари, которыми была исчерчена деревушка Каливиани стали последним источником рукотворного света, а после дорогу накрыла тьма, и не будь за рулем итхис – даже с дальним светом мы бы слетели с какого-нибудь обрыва, которых здесь было в изобилии. А так мы ехали с выключенными фарами, чей свет только мешал Александру. Он конечно терпел яркие огни города, но из-за них был вынужден капать какие-то специальные капли в глаза, которые разрабатывались специально для итхисов. Иначе те косели и вообще слепли, когда перешагивали определенный возрастной рубеж.
Мы тряслись по ухабистой грунтовой дороге, и я порадовалась тому, что машину Александр предусмотрительно взял достаточно высокую и с большими колесами, иначе застрять нам где-нибудь на пол пути. Издали я видела мерцающую гладь воды, которая даже в темноте играла разными оттенками в щедром свете Луны. На мое замечание босс пояснил:
-- Здесь встречаются три моря -- Ионическое, Эгейское и Ливийское. Этот пляж уникален, отдален и пуст по ночам. Когда десять лет назад агент предложил мне этот дом, я долго думал о том, удачное ли это вложение капитала. А потом приехал на пляж и … влюбился. А когда влюбляешься, становится плевать на выгоду и законы формальной логики. Он улыбнулся и я загляделась, жалея, что у меня нет достаточно хорошей камеры, чтобы снять его. Пусть только попробует сказать, что некрасив. У меня между прочим безупречный вкус. Вдали послышался звук лопастей вертолета и я усмехнулась:
-- Не так уж безлюдно это место.
Александр лишь пожал плечами в ответ. Неизвестный любитель полетать ночью на вертолете спугнул стаю птиц и те взлетели, шумно хлопая крыльями и иступлено крича. Крики эти зародили в груди моей нехорошее предчувствие, но я отогнала его, внимательно сосредоточившись на крутых поворотах. Удивительно поганая дорога.
Маленькая вилла с белыми колоннами, которые рассекали тьму словно крохотные кинжалы встретила нас тишиной и блеском свечей. Свечи горели везде, защищенные стеклянными куполами. Свет мама предупредительно не включила, зная, что итхисы не очень его жалуют. А может отвыкла за годы жизни с Аэрином.
-- Мама! – позвала я, ответом стало молчание. Быть может не слышит, готовит на кухне что-нибудь. Или спустилась в винный погреб. В таком месте он наверняка должен быть. – Мы приехали! – радостно воскликнула я еще раз. Александр шел впереди меня, через весь дом на задний двор, оставив чемоданы в гостиной. Он отодвинул дверь, ведущую из гостиной в сад, который тоже был щедро освещен свечами, свет которых отражался от глади воды небольшого бассейна. Александр, шедший впереди меня, вдруг замер, а потом повернулся ко мне. Бледное искаженное от ужаса лицо походило на маску из греческой трагедии.
-- Не смотрите! – закричал он, но было поздно. Я увидела то, что приняла в начале за тень от дерева на глади воды. Темное облако волос, тонкие руки, тронутые южным загаром. Платье цвета морской волны, расстелившееся по поверхности воды.