— Когда же ты меня уже отпустишь, Громов?!
— Никогда.
От испуга, и моего резкого голоса, Уля внезапно подскочила и поскользнувшись, была готова уже упасть, но я не позволил, подлетел к ней, хватая её в свои объятия.
— Нормально? Не ударилась головой?
— Ты что здесь делаешь?!
Ульяна испуганно смотрела в мои глаза, нервно закусывая нижнюю губу. Черт! Мои руки лежат на влажной от горячих капель талии, вся одежда намокает за одно мгновение, но мне похер. Я не могу сдерживать свой внутренний голод, скольжу одной рукой по её напеленной спине, спускаясь к упругой попке. Чувствую её затрудненное дыхание. Моя девочка замерла в моей обжигающей власти и даже не смела шевелиться.
— Оттолкни меня… Прогони.
Она смотрела в мои глаза и молчала.
— Ну! Скажи чтобы я проваливал! Скажи что ненавидишь! Давай же!
Но она лишь стыдливо опустила свои глазки вниз. Не могу. Хочу смотреть в эти омуты и видеть там свое отражение, только тогда я живу и могу беспрепятственно дышать. Властно приподнимаю пальцами её подбородок, заставляя смотреть на меня.
— Прогони…. Прогони, слышишь?!
Утыкаюсь своим лбом в её влажную щеку, вдыхая как можно глубже запах ментолового геля, член в штанах от такой близости болезненно ноет, да и моя чувствительная девочка вся дрожит в моих руках.
— Не могу…
Все! В эту минуту, в башке проносится настоящее цунами, несмело, припал к нежным губам. Блять! Первый наш поцелуй за все пять лет. Такой желанный и такой трепетный. Терзаю мягкую плоть, не грубо. Нежно, мягко, боюсь вспугнуть Соболевскую. Она не отвечает, упорно мне сопротивляется. Возможно ей неприятно, я не понимаю что она чувствует и что творится в её голове. А я как дебил так нагло полез, даже стало не по себе. Отстраняюсь от неё как от обжигающего огня и направляюсь на выход, пока не трахнул её до потери памяти к херам, но не могу!
— Ведьма любимая!
Разворачиваюсь, снова пролетаю к ней, нагло тяну её на себя, Уля своим телом беспрекословно припечатывается ко мне. Всю мою одежду уже можно выжимать, похер! Оба тяжело дышим, хватаю грубо её за затылок и с ещё большей силой терзаю требовательным и грубым поцелуем сладкие губы, моя девочка сдается, отвечает на поцелуй, нагло просовываю и переплетаю между собой наши языки. Чувствую как моё безжизненное тело разливается теплом по давно вымершим клеткам.
— Ммм…
Ощущаю как малышка обмякает в моих руках, её стройные ножки заметно задрожали, лишь бы она не упала, властно хватаю её за попку и усаживаю на свой торс, прижимая хрупкое тело спиной к холодному кафелю. Она задрожала ещё с большей силой, хватаясь за мои плечи, острыми ноготками она впивалась в мою кожу. Между горячими поцелуями, обхватываю идеальную грудь и слегка сминаю до легкой боли, моя девочка выгибается и порочно стонет. Хочу уже коснуться её и ввести пальцы в наверняка уже влажную но не от воды киску. Как она хватает меня за кисть руки и останавливает.
— Нет! Не надо.
Сказала так холодно, словно и не было этой теплоты исходящей от неё. Выпускаю её из плена своих рук, Уля сильно отталкивает меня от себя и быстро хватает лежащее на полке полотенце, прочно укутывая в махровую ткань ногое тело.
— Уходи! Уходи, Громов!
Кричит чуть ли не на весь дом, а воцарившаяся меду нами иллюзия минутного наслаждения, резко испаряется в воздухе.