— Боюсь спросить, о чем ты сейчас думала, мой маленький вампиреныш.
Он стоит максимально близко, его густая бровь уверенно приподнимается вверх. О чем я думаю? Вспоминаю нашу безудержную ночь, от которой сейчас приятно ноет тело, внутренняя сторона бёдер немного тянет, а на плечах красуются небольшие красные отметины от его зубов. Громова овладела такая страсть, что он неудержимо оставил свои метки на нежной коже во время секса. Герман выжидающе стоит прищурив глаза, а я стыдливо опускаю глазки на его утренний сюрприз.
— Гер… Это же невероятно… Когда ты успел это всё провернуть?
— Ты так сладко спала, устелить кровать цветами, не составило труда.
Гер ставит поднос с напитком и воздушной выпечкой на прикроватную тумбу, а сам устраивается рядом со мной на край кровати, большим пальцем смахивает капельку просочившейся крови на распухших губах, а затем принимается костяшками пальцев трепетно поглаживать мои скулы.
— Ты заслуживаешь большего, маленькая моя… Кофе выпьешь?
— Да, спасибо.
Герман заботливо передал в мои руки кружку, благодарно улыбаюсь, заправляя один выбившийся локон за ушко. Обхватив теплую чашку двумя руками, я не спеша стала пить приготовленный специально для меня кофе.
— Гер… Спасибо тебе, очень красиво, но нужно срочно вставать, пока дет…
Я хотела встать, но Герман не позволил. Усмехнувшись, он властно прислонил палец к моим губам, таким образом, меня перебивая.
— Не переживай, детей нет дома.
— Не поняла, а где они?!
Оставив пустую чашку на поднос, я плотнее укуталась в кокон из одеяла и слегка привстала, упираясь спиной в спинку кровати.
— Моя заботливая сестрица, решила что спустя столько времени, мы с тобой обязаны провести хотя бы день вместе, взяла на себя инициативу и решила выгулять мелких по полной.
— Какая прекрасная у тебя сестра, Громов…
Герман неотрывно изучает моё довольное личико, которое лукаво светится от счастья. Неужели… Это правда все происходит на Яву? Это не сон, который вот вот закончится? Целый день, только он и я.
— Значит… На весь сегодняшний день ты только мой?
Пальцами я нежно поправила волосы Геры, убирая чуть в сторону взъерошенные пряди со лба, с любовью я принялась гладить его мужественное лицо, плавно спускаясь ладонью вниз к его каменной груди.
— Только твой… Я больше не исчезну из твоей жизни. Обещаю. Прости меня за всё.
Слегка приподнявшись, Герман оказался совсем рядом, он властно сдернул с меня плотную ткань покрывала и отбросил его на пол. Мой мужчина аккуратно уложил меня в горизонтальное положение, а сам хищно навис надо мной. Не желая себя сдерживать, Гер принялся страстно покрывать поцелуями каждый миллиметр моей обнажённой кожи.
— Товарищ майор, имей совесть, я всю ночь не спала.
— Не ты одна, я и не знал насколько ты ненасытная, хотяяя… Помню я одну ночку…
Мне хотелось от стыда закрыть ладонями лицо, лишь бы он перестал на меня так глазеть, ведь я прекрасно помню ту ночь… Ночь, в которую я впервые ему искренне открылась, хоть я и была пьяна, но говорила все так, как чувствую.
— Господи, не напоминай, мне до сих пор стыдно…
— Ты была такая забавная… Милая… Трогательная…
Смотря мне в глаза, Герман вдруг склонился ниже надо мной, обжигая своим диким поцелуем моё плечо, с которого легко соскользнула кружевная бретелька моего лифа.
— Гер, хочешь я открою тебе одну тайну?
Герман застыл и чуть приподнялся, внимательно всматриваясь в моё сосредоточенное лицо.
— Конечно хочу, поделишься?
— Я прекрасно помню нашу ночь, помню до мельчайших подробностей, как бы это смешно не звучало, я даже помню каждое сказанное мною слово.
В бездонных синих глазах чётко отслеживается удивление, ведь после нашей бурной ночи, по утру я клятвенно ему говорила что я ничего не помню. Но я врала, уговаривала саму себя не признаваться ему повторно в своих чувствах, не осмелилась бы второй раз на такие откровения. Поэтому и соврала.
— Ты сейчас серьезно?
— Да, а еще… Я прекрасно слышала что сказал мне ты…
— Сказал как есть, могу и сейчас это повторить… Мне плохо без тебя, все эти пять лет, я ненавидел себя за то что сделал…
С небольшим отблеском грусти, Гер усмехнулся, стянул с меня нижнее белье, вожделенно принимаясь покрывать горячими поцелуями низ моего живота. Обдавая все моё тело своим будоражащим дыханием, мой разум постепенно угасал, от такого удовольствия меня накатывало тёплой волной блаженства, мир вокруг нас исчезал, я словно парила в невесомости.