— Меня до сих пор мучает один вопрос…
— Где я взяла рупор?
— Ахахах! В точку, малышка.
Он вдруг заливисто рассмеялся, стирая свободной рукой выступившие на глаза слёзы.
— Вот хоть убей, все помню, но вот об этом история умалчивает, а вообще, тебе никуда не надо?
— Никуда. Я весь твой, милая, и я от тебя не отстану.
— Ты меня больше не оставишь?
Он резко отстраняется, а я замираю, мы пристально сканируем друг друга, не смогу… Больше не выдержу и дня без него. Мучительная секунда гнетущего молчания которую сменяет другая. Ну?! Почему ты молчишь?! Мне становится ужасно некомфортно, а потом я вижу как черты сурового лица моментального становятся мягче.
— Никогда больше, из-за своей глупости я потерял целых пять лет, и вообще, дамочка нам придется наверстывать, хватит болтать, иди ко мне.
Придвинувшись к моей спине, Герман стал настойчивее целовать мою шею и плечи. Его рука проникла ко мне между ножек. Пальцами он раздвинул половые губки и стал растирать по моей дырочке скопившуюся влагу. Он закрывает мой рот горячим и страстным поцелуем, а я не могу больше сдерживаться, от получаемого удовольствия я сладостно застонала, от нахлынувшей волны возбуждения стала двигать бедрами, прося его проникнуть внутрь.
— Вкусная… Твое тело пропитано запахом кофе и молока.
Герман властно притянул меня к себе ещё ближе, проводя языком по моей шее. Мамочки… Моё тело всегда неизменно отзывается на его ласки. Он вожделенно кусает, а затем зализывает следы своей страсти, заставляя меня покрываться мелкой дрожью и приглушенно стонать.
— Ммм… Гера…
— Как же я тебя люблю…
Когда я уже хотела кончить, Герман убрал пальцы и подняв мою ногу стал входить в меня своим членом. Каждое его движение во мне сопровождалось нежными поцелуями. Я сама обхватила свою ногу и подняла ее выше, давая доступ Гере для более глубокого проникновения. От нашей страсти, вся комната мгновенно заполнилась запахом секса в перемешку с тонким, нежным ароматом цветом.
— Какая ты у меня красивая, особенно когда кончаешь подо мной..
Толчки стали усиливаться, он опустил одну руку на мой пульсирующий клитор, а второй обхватил грудь и стал пощипывать и крутить сосок, тем самым подводя меня и себя к безумному блаженству.
— Любимый…
Наши стоны слились в унисон, больше не было сил терпеть и я кончила с оглушительными криками, от чего Герман последовал за мной, наполняя моё пульсирующее лоно своей обжигающей спермой. Мы потеряли счёт времени, я уже не знаю сколько длится это сладкое состязание в ласках. Его руки сильные и нежные я хотела бы ощущать на своей груди вечно.
— Черт! Невозможно тобой надышаться! Слышишь?!
Трудно было найти слова, чтобы описать это невероятное ощущение. Восторг. Блаженство. Наслаждение граничащее с потерей сознания. Мы еще долго просто лежали и переводили свое дыхание, но внезапный телефонный звонок вывел нас из этого состояния, Германа срочно вызвали на работу. Выругавшись, он нехотя собрался и уехал, а я понимающе стала его ждать, ведь по его словам, он вернется буквально через пару часов. Я встала, переоделась в домашнюю одежду, выпила остывший кофе, собрала все цветы лилий в небольшие букеты и стояла любовалась этой красотой.
— Неужели теперь все будет хорошо… Господи, спасибо…
После отъезда Геры, прошло достаточно много времени, которое близилось уже к обеду. Так как мой телефон пострадал от моих же рук, Гер оставил мне свой старый. За это время я созвонилась с Верой, она рассказала как она с детьми провела время, они много гуляли, где только не были, аттракционы, батутный центр, океанариум. Также, она любезно предложила оставить малышню у неё на ночь. Было ужасно неловко, но она настоятельно хотела чтобы мы наконец за долгое время провели вечер и ночь только вдвоем. Время все так же молниеносно бежало, на часах уже было далеко за полпятого, а Германа все не было. Я несколько раз набирала его номер, но он молчал. Сидела и не могла понять куда он так резко пропал. А ещё у меня было достаточно времени обдумать ту ситуацию, что произошла в доме родителей. Я никогда не хотела быть похожей на мать, как бы там не было, конечно в глубине души, чертова капля сочувствия к ней пыталась полыхать небольшим огоньком.
— Дура ты Соболевская. Тебя опустили на дно Ада, а ты строишь из себя святую мать Терезу.
Но как бы там не было, я беру в дрожащие руки мобильный телефон и набираю номер отца. Гудки, долгие противные гудки которые никак не прекращались, я уже хотела положить трубку, как на том конце услышала знакомый голос.