-Насколько мы с твоими родителями заметили, изначально ты умела только летать. До четырёх лет ты не умела поднимать предметы. Но когда это произошло, летали исключительно неодушевлённые вещи. Ручки, книги, шкафы. Потом ты начала поднимать отца. Он ещё смеялся, что теперь, благодаря тебе, он сможет быстро добираться до дома.
Пока дядя Гви описывал преобразование моего дара, я невольно начала припоминать такое же развитие событий. Всё, что говорил дядя действительно было, но я никогда не придавала этому никакого значения.
-Ты же читала магические справочники для одарённых. И прекрасно знаешь, что левитация, как дар, имеет место быть только для самого мага. Он может поднимать только себя или только предметы. Но всё вместе – никогда. Для этого нужен магический резерв выше среднего. Намного выше среднего. А это уже высшие чины. А ты не из такой семьи.
-Ты меня сейчас обвиняешь в этом? В том, что я родилась в семье обычных людей? Ты серьёзно?! – Воскликнула обиженно, тыкая в дядю пальцем.
-Я этого не говорил. – Генерал Гвизир лишь плечами пожал, на которых заблестели позолоченные эполеты.
-Усиление сил не происходило. С тех пор больше ничего не происходило. – Шепчу бессильно, потому что устала.
На меня вдруг накатила такая усталость, что даже разговаривать больше не хотелось. Ни дядей Гви, ни с кем бы то ни было.
-Скай.
-Хватит. Я тебя услышала. А теперь мне пора по делам.
Развернувшись, я двинулась к магазину, продолжая чувствовать его тяжёлый взгляд каждым позвонком.
-И не надо на меня так смотреть! – Крикнула напоследок, поворачивая за угол.
Тяжелые пакеты буквально летели в моих руках, но я продолжала держать их в кулаках. Пока добиралась до дома, вспоминала разговор с Фредерикой, работницей магазина для кондитеров. Она передавала матери большой привет и обещалась заглянуть к ней, посплетничать.
Фредерика – мамина одноклассница. Прекрасная, добрая женщина, которой важнее других делать счастливыми, чем себя. У неё есть сын, И/рен, старше меня на полтора года и мой лучший друг, с которым я вместе оканчивала школу и который знает о моём даре. Собственно, как и Фредерика.
-Ты бы послушала Гвизира, он не станет болтать попусту.
Фредерика лично видела, как дядя Гви стоял за окном, наблюдая за моими покупками. Правда, недолго. Когда Фредерика спросила меня, что Гвизир здесь делает, Генерал поспешно слинял. Но мне всё равно пришлось всё рассказать. Нет смысла скрывать от Фредерики то, что скоро станет достоянием общественности.
-Я не сделала ничего предосудительного. – Повторила ещё раз, не понимая, почему меня все так пытаются уберечь. От чего?
-Верно. Но помни, что ты у мамы теперь одна. После ухода отца ты уже не можешь так безответственно относиться к себе и своей матери. Если с тобой что-то случится, Алесса не переживёт. Она уже потеряла мужа. Не дай этой бедной женщине потерять ещё и дочь! Не ты должна бороться с преступниками. Для этого есть охрана и Гвардии.
Все слова Фредерики были настолько правильными, что у меня язык не повернулся опровергнуть хотя бы одно. Или просто поспорить. Но что-то всё равно не давало мне согласиться с мнением старших. Наверное, это юношеский максимализм или гормоны. Не знаю.
Добравшись до дома, я уже ждала, когда выбежит мама, со сковородкой наперевес, и начнёт поучительную беседу в стиле «А я предупреждала!».
-Мам! – Крикнула я, поднимаясь по ступенькам в сторону кондитерской.
Маму отыскала на кухне. Она варила ягодное конфи для будущих булочек. А посетителей ещё не было.
-Ой, ну наконец-то! – Мама обернулась на шум, который я издавала пакетами. – Скай, тебя только за смертью посылать! – Сердилась родительница, вводя меня в ступор.
Не такой встречи я ожидала.
-Мам, а ты разве не слышала?
Усевшись на стул возле окна, я отстранённо наблюдала за тем, как мама распаковывает продукты.
-Ах, да, ты об этом. – Расставляя по полкам всякие порошки, мама не смотрела в мою сторону и продолжала болтать. - Ко мне заходила мама Равенны, а у меня как раз приёмник сломался. Передавали экстренные новости с площади Воспоминаний. Говорят, на Президента было совершенно покушение. Ты как раз была недалеко оттуда. Это правда? – Поворачивается ко мне, когда я роняю голову на ладони.
Признаваться маме самой значительно труднее, если бы она сама видела всё своими глазами.
-Да. Я сама это видела.
-Мама Равенны говорит, его девочка какая-то спасла, а сама чуть не погибла. Но на приёмнике её внешность была изменена и репортёрам так и не удалось с ней поговорить.
Услышав это, я резко выпрямляюсь, пытаясь сообразить.