– Может, я поставлю чайник?
– Будьте настолько любезны, мистер Томас. А вы, юные леди, покуда рассаживайтесь по местам. Я сейчас принесу сливовый пирог. Я сама его испекла, но, к сожалению, ему не сравниться с тем, что делает миссис Кларк.
– Я уверена, что он будет очень вкусным, – вежливо сказала Сара. – А почему бы нам не выпить чаю на кухне, – сказала она, бросая взгляд на платья из прекрасной ткани, развешанные на вешалке перед зеркалом, а также лежавшие на рабочем столе Клэр. – Вдруг мы запачкаем одно из них? Это будет ужасно!
Клэр заметила, что Кейт с Милли чувствовали себя не в своей тарелке, устроившись на краешке кушетки, и поняла, отдавая Саре должное, что ее слова подразумевали нечто совершенно другое. Большая, вместительная кухня Кларков была основным местом в жизни двух девочек. Гостиной в их доме пользовались в редких случаях, во время посещения викария или местного врача. Крошки, падающие со стола, или грязь, отстающая от сапог мистера Кларка, казались невозможными в этой чистой гостиной.
– Отличная идея, Сара. Потом, положив локти на стол, будем разговаривать друг с другом с набитыми ртами. Можешь себе представить, что скажут мои привередливые дамы, если вдруг заметят на платьях кусочки сливового пирога?
Кейт и Милли снова захихикали, но тут же встали и направились вслед за хозяйкой на кухню. Клэр достала белые фарфоровые чашки и мысленно сравнила их с прекрасным китайским чайным сервизом, из которого они с Сарой пили чай в доме Конрада. В один прекрасный день, когда позволит ее состояние, она приобретет себе чайный сервиз самого лучшего качества. Но она даже не могла и мечтать о серебряном чайном сервизе из Джорджии.
Чайник уже пыхтел, закипая, и она взяла небольшой глиняный чайничек для заварки и ложкой опустила в него несколько чайных листочков. Рядом с двумя стульями были поставлены табуретки, и вот десять локтей удобно устроились на деревянной крышке стола, и все гости вместе с Клэр принялись уплетать куски пирога, запивая их чаем.
Сеп первым заговорил о поездке мистера Конрада в Глазго. Клэр очень обрадовалась. Она бы ни за что не осмелилась упомянуть о нем, опасаясь, что сразу покраснеет.
– Папа вернется на «Дельфин», – объяснила Сара. – Он взял у Пэттерсона краткосрочный отпуск, чтобы поехать посмотреть на судно «Шарлотта Дандас». Это, по сути дела, старая развалина, пролежавшая столетия в воде канала.
– Имеет ли эта развалина какое-то отношение к пару, Сара? Ты говорила, что твой отец этим интересуется.
Сара задумалась, изогнув бровки.
– Да, кажется. Там что-то связано с лопастями. Папа сказал, что это изобретение лорда Дандаса, который дал судну имя своей дочери. Папа тоже назовет судно моим именем, – закончила она, вся просияв.
– Что он надеется найти там? Какой смысл глазеть на старую развалину? – вмешался в разговор Сеп.
– На самом деле это никакая не развалина, – серьезно возразила Сара. – Папа говорил, что оно хорошо работает и исправно плавало вверх и вниз по каналу. Но люди утверждали, что поднимаемые им волны могут размыть берега. Мне кажется, лорд Дандас был сильно этим расстроен, поэтому и забросил судно.
– Но что в таком случае нужно от него Марку? – спросил Сеп.
– Насколько мне известно, он хочет изучить все части, которые приводятся в движение силой пара.
Сеп заворчал и налил себе еще одну чашку.
– Какой там пар? Главное – это ветер. Вспомните адмирала Нельсона.
– Я не знаю адмирала Нельсона, – призналась Сара. – А вы с ним знакомы, мистер Томас?
– Ну, знаете, – начал было он, но, перехватив насмешливую улыбку Клэр, осекся. – Ну, лично я не был с ним знаком, но мы с ним принимали участие в нескольких морских сражениях, в которых проучили этих французов.
– Расскажите нам об этом, мистер Томас, – увлеченно сказала Кейт.
– Ну что же. – Сеп почесал подбородок. – Это было в девяносто восьмом, когда я служил на «Авангарде». Мы обнаружили, что французы прячутся от нас в Асукирском заливе. Это возле Египта, и там столько же арабов, сколько вшей на лохматой спине бродячей собаки.
– Именно там вы встретились с женой султана?
– Конечно, нет, – презрительно бросил Сеп. – Не время обращать внимание на женщин, если вам предстоит вступить в сражение. Так, на чем я остановился? Ах, да. Ну, наш Нел был в то время контр-адмирал, он получил это звание год назад. Ну и задал он выволочку французам, обратив их в бегство, и еще до конца года стал бароном Нельсоном Нильским. Лорды в Адмиралтействе понимали толк в моряках!
– У вас отличная память, Септимус, – мягко сказала Клэр.
– Это единственное, что остается у многих из нас в конце жизни, мисс, – ответил Сеп.
Клэр согласно кивнула. Как она осмелилась смеяться над выдумками Сепа, если сама так часто мечтала о несбыточном. Не имея ни жены, ни детей, Сеп хранил только воспоминания о своих морских странствиях. Почему было ему не приукрасить свои приключения, чтобы позабавить детей?
– И вот вначале он стал бароном, – увлеченно продолжал Сеп, – потом виконтом, и от контрадмирала он прошел короткий путь до вице-адмирала. Он отважно сражался с датчанами, затем снова с этими проклятыми французами. И не забывайте, что к этому времени у него осталась только одна рука и один глаз.
– После этого произошло сражение при Трафальгаре, – подсказала Клэр. – Вероятно, это был для вас траурный день, Септимус.
– Да, мисс. Неважно, находились ли вы на борту «Виктории» или где-нибудь на суше, это был печальный день для всей страны, для любого матроса на флоте.
– Но пока остаются такие люди, как вы, мой друг, о нем не забудут. А теперь налейте себе еще чашку и расскажите, как вам удалось избежать гнева султана, когда он обнаружил, что его жена полюбила вас?
Септимус бросил на Клэр долгий, пристальный взгляд, и лицо у него расплылось в широкой улыбке.
– Ах, мисс. Я с радостью расскажу вам, но ведь вы не поверите.
– Даю вам честное слово, что поверю. Я, как и все, сгораю от любопытства, а посему поднимайте якорь и вперед, на полных парусах!
16
После того как сливовый пирог был уничтожен и все с увлечением выслушали последнюю небылицу Сепа, чаепитие завершилось. В самом приятном расположении духа компания собралась уходить, а Сеп заверил всех, что непременно проводит Сару домой, как и полагается джентльмену, представителю королевского военного флота. Вдвоем они вышли на крыльцо и следили за Кейт и Милли, пока девочки благополучно не подошли к двери своей фермы.
Оставшись одна, Клэр начала готовиться ко сну, и мысли о Марке Конраде вновь вернулись к ней. Он не так поздно ушел от нее и вполне мог попасть на ночной поезд до Глазго, а потом вернуться на «Дельфин». От этой мысли сердце у нее учащенно забилось. У него не было никаких поводов, чтобы зайти к ней. То, что он провел здесь прошлую ночь, было случайностью, и к тому же они договорились все скрывать.
Он хотел создавать паровые суда без парусов. Такой переворот в судостроении требовал немало энтузиазма со стороны очень богатых людей, которые могли бы себе позволить финансировать такой проект. Марк не был богачом, но его работодатель был состоятельным человеком. Намеревался ли мистер Пэттерсон распоряжаться своим флотом по-прежнему, по старинке, или же он разделял взгляды Марка? Она этого не знала. Она знала только одно – что у нее самой не было никакого состояния, в противном случае она с радостью передала бы его Марку в обмен на его любовь к ней. Она легла в кровать и задула свечу. В темноте она воображала, что он лежит рядом с ней.
В маленьком гостиничном номере в Глазго Марк Конрад тоже готовился ко сну, но мысли его не были сосредоточены на Клэр. Он думал о судне «Шарлотта Дандас», которое лежало в небольшом затоне между Четвертым каналом и рекой Клайд. Он взял с собой в кровать записи и зарисовки, снова и снова изучая их.
За последние две недели он связался по почте со своими старыми друзьями и коллегами в мире судостроения и попросил их провести для него некоторые расследования. Он был в большом долгу перед одним коллегой, который прислал ему записки о морской истории «Шарлотты Дандас». Так как его работодатель не выражал особого интереса к паровому двигателю и отказался тратить свое время на проведение экспериментов, Марк Конрад был очень рад любой полученной от своих друзей информации.