Ты хочешь остаться здесь? - спрашиваю на выдохе.
- А ты против?
Заламываю пальцы от волнения.
Быть одна я привыкла. Но сейчас почему-то хочется, чтобы Мирон не уходил.
- Можешь спать в гостиной, - отвечаю тихо. - Только скажи, зачем это тебе?
- Потом поймёшь, - бросает он.
Парень отвозит меня в комнату.
- Тебе помочь?
-Нет, - отчаянно киваю отрицательно. Но Мирон не слушает. Он просто берёт меня в охапку и вынимает из кресла. Бережно и аккуратно.
Чувствую как бьётся его сердце.
А Мирон медлит и все ещё держит меня на руках.
- Отпусти меня, - произношу хрипло, удивляясь своему голосу.
- М-м-м, а ты вкусно пахнешь, - шумно втягивает воздух где-то над моим ухом. Что становится щекотно от его дыхания.
А я, кажется, и вовсе дышать перестала.
Мне такого ещё никто не говорил. Может и вкусно, но духами я сегодня не пользовалась. Вообще редко беру в руки косметику.
Раз в год на день рождения. Накрашусь, полюбуюсь в зеркало на яркие глаза, длинные ресницы и алые губы , затем быстро в ванную смывать.
Отец ругался из-за этого.
- Мирон, - шепчу пересохшими губами, - отпусти, пожалуйста.
По телу бежит мелкая дрожь.
- Хорошо,- он опускает бережно меня на постель. До того аккуратно, словно я хрупкая форфоровая статуэтка.
Выдыхаю облегченно.
- Там в гостиной в боковом шкафу можешь взять чистую постель, - киваю в сторону двери.
- Ну ты зови если что? - подмигивает парень.
А я чувствую, что лицо начинает гореть огнём.
Замечаю, что на губах Мирона играет едва заметная улыбочка.
Но он всё ещё не уходит. Просто стоит и смотрит на меня, вводя ещё в большее смущение.
- Мир! - говорю чуть громче, - дверь там!
- Да-да, я в курсе.
Наконец-то, он разворачивается и покидает комнату.
- И дверь закрой! - бросаю в спину.
Он медленно прикрывает её.
Старые петли громко и противно скрипят , заглушая биение моего сердца.
Всю ночь я ворочаюсь из сторону в сторону не в силах заснуть. Порой мне кажется, что кто-то дышит в комнате, но открываю глаза и понимаю, что совершенно одна.
В душе лишь тоска по отцу. Засыпаю лишь под когда появляются первые лучи солнца.
- Доброе утро, ангелочек, - резко открываю глаза и натягиваю одеяло под горло.
Никакое оно не доброе, если учесть мой сон, составляющий лишь пару часов.
Мирон стоит передо мной подбоченясь и смотрит серьёзным взглядом.
По его влажным волосам и голому торсу понимаю, что парень принимал душ.
Хорошо что штаны не забыл надеть. И футболка бы не помешала.
- Не против, что полотенцем воспользовался твоим? - спрашивает и медленно проводит ладонью по голове, взьерошивая волосы.
- Нет, - качаю головой.
- У нас сегодня много дел, так что поднимайся, соня.
- Тогда выйди, - произношу командным тоном. - И оденься!
Мирон послушно удаляется. А я как можно быстрее привожу себя в порядок.
Расчесываю непослушные волосы.
Взгляд вдруг падает на бутылек духов.
Вспоминаю про вкусный запах и пшикаю на себя пару раз. Неужели настолько стойкие?
Злюсь сама на себя. Странное влияние на меня производит мужчина. Хочется выглядеть для него красивой и нравиться. Это бесит ещё больше. Ведь у меня нет ни единого шанса.
Затем направляюсь умываться, чистить зубы.
С кухни доносится вкусный запах еды.
- Откуда это? - ахаю, когда вижу на столе ароматный полезный завтрак, состоящий из овсяной каши с ягодами и апельсинового сока.
Живот болезненно сводит, а рот наполняется слюнками. Эти дни я впроголодь сидела.
- Сходил с утра в пару ближайших магазинов, - отвечает Мирон и пододвигает тарелку в мою сторону, - садись, ангелочек.
Какой ещё ангелочек? -злюсь про себя. Никто не имеет права называть так. И лишь брат в детстве иногда обращался ко мне "ангелочек".
- Ты умеешь готовить? - спрашиваю уплетая кашу и отбросив мысли о брате.
Папа только яичницу мог пожарить и полуфабрикаты разогреть.
Эх папа, как я скучаю.
- Я много что умею, - ухмыляется он.
- А себе? - становится неудобно, что я одна завтракаю, а Мирон внимательно наблюдает. Вид у него, словно тоже очень голоден.
- Спасибо, уже поел, - отмахивается он.
После того, как разделываюсь с завтраком , Мир убирает тарелку в раковину.
- Вместо мамочки теперь будешь? - бросаю злобно.
- Возможно.
- Не нужно меня жалеть, Мир! - внезапная волна раздражения накрывает мою душу.
Хочется реветь, рвать и метать.
- Я сильная.
Внезапно понимаю, что лучше бы он никогда не приходил к нам в дом. Ведь пройдут похороны и снова останусь одна. И не надо привыкать к такому! Не надо! Потом больно будет.
- Просто помочь хотел, - бубнит он.
- Не надо, Мирон, - говорю чуть тише, - и после того как поможешь, больше не приходи.
Отворачиваюсь, прикусывая губу.
- Окей, а теперь поехали?
- Что? Куда? - искренне удивляюсь. - Ведь никуда не ездила уже несколько лет. Вообще из дома не выходила.
- Такая сильная, а на улицу выйти боишься? - вместо ответа спрашивает он.
- Нет, не боюсь, - говорю твёрдо.
Только это ложь. Я так давно не выбиралась , что уже и не помню сколько прошло с тех пор.
- Тогда в чем проблема? - приподнимает одну бровь.
Я молча возвращаюсь в свою комнату и отыскиваю курточку.
- Как там погода? - бросаю через плечо решительно. Хотя и не вижу парня, но ощущаю, что он последовал за мной.
- Думаю эта куртка как раз подойдёт, - отвечает Мирон.
Мы направляемся к двери. Я уверенно качу на лестничную площадку.
Он выходит следом.
Закрываю дверь на ключ.
Бросаю взгляд на неприспособленную для колясочников лестницу. А рабочего лифта в доме нет.
Глупо, конечно, понимаю же что без помощи не обойдусь.
Отец потому меня и не выводил на прогулку, что тащить меня вместе с коляской вниз, а потом ещё и вверх дело не из лёгких.
Но Мирон не робкого десятка. Не успеваю и рта раскрыть, как подхватывает меня на руки и идёт вниз.
Слушаю его громкий стук сердца, ощущаю жар тела даже через ткань.
Он прижимает крепко и мне так легко в его руках, надёжно. .. И спокойно.
-Подожди секунду, - опускает меня на скамейку возле подъезда и возвращается за коляской.
Свежий воздух попадает в лёгкие. Голова идёт кругом.
Мир перед глазами плывёт.
- Ася, - трясёт за плечо Мир, - что с тобой?
Делаю несколько медленных вдохов и выдохов.
- Наверное, от свежего воздуха.
Немного отпускает.
- И сколько же ты не покидала свою каморку? - опускается рядом и берёт мою ладонь.
- Пару лет, - выдавливаю с трудом.