Рядом с Кирпоносом шагали Бурмистенко, Рыков, командарм Пятой армии Потапов с начальником штаба Писаревским и дивизионным комиссаром Гольцевым.
Стремительные перебежки, залповый огонь… И все вперед и вперед!
Бегут по степи немецкие автоматчики, отступают к танкам. Фашистские гренадеры прячутся за черными пыльными машинами. Взлетают над стальными башнями синеватые дымки, рокочут моторы. Навстречу атакующим из шестнадцати танковых пушек летит огонь. Прямой наводкой бьют немецкие танкисты.
— Ложись! — Голос Кирпоноса глушат близкие разрывы.
Первая цепь залегла. Под ураганным огнем отряд прильнул к земле.
Плотный бешеный огонь пулеметов. Над стерней в дыму тянутся красно-зеленые нити. Потрескивают разрывные пули.
— Назад! По-пластунски назад! — командует Рыков.
Огненным ежом отходит отряд к оврагу. Ползком, короткими перебежками, снова ползком. Вот уже и опушка рощи.
Тяжело ранен командарм Потапов. Убит боевой начальник штаба генерал Писаревский. На желтой стерне лежат в степи в окровавленных гимнастерках сотни смельчаков, крепко зажав в руках оружие. А живые снова готовятся к дерзкой вылазке.
На опушке рощи Кирпонос достал из кармана платок, вытер пыльное лицо. На траву упали неотосланные письма. Подобрав их, он взглянул на Бурмистенко:
— Военторг отличился… Снабдил командующего розовыми конвертами. Надо же такое придумать!
— Эх, письма! Поставишь последнюю точку и всегда думаешь, не забыл ли чего дописать. Уйдет письмо, и обязательно хочется что-то еще добавить. Бориска помнит меня и читает с Галиной мои письма, а вот Виктор, вероятно, забыл отца: мал. Да-а, действительно смешно присылать с фронта письма в розовых конвертах. — Бурмистенко перезарядил пистолет.
Кирпонос взял винтовку наперевес и громко крикнул:
— Вперед, сыны Родины!
Пройдено сто, двести, триста метров, и снова под шквальным огнем цепи откатываются к оврагу. В третий раз поднимает в атаку отряд командующий:
— Вперед, сыны Родины!
И сам Кирпонос, вдруг споткнувшись, упал. Жадовский вместе с Гненным подхватили Кирпоноса. К ним поспешил на помощь Басов. Втроем они унесли командующего в рощу и по тропке спустились в овраг.
— Эх, и не везет же мне на левую ногу… Ступить не могу, снять сапог не могу…
— А зачем снимать, товарищ командующий, разрежем. — Майор Гненный острым ножом вспорол голенище.
Басов приготовил плотный серый бинт. Промыв ключевой водой рану, он сделал перевязку. Потом адъютанты взялись за саперные лопатки. На дне оврага рядом с узкой тропкой и родником, похожим на маленькое озерцо, они отрыли окопчик.
Кирпонос сел на мягкую землю, свесил в окоп раненую ногу.
— Смотрите не подпустите немцев. Вот ситуация… Пожалуй, впервые в истории войн Военный совет фронта в полном составе водит бойцов в штыковую атаку. Фашисты пока торжествуют. Ну ничего, скоро стемнеет. Мы все равно вырвемся, станем вольными казаками!
После третьей вылазки отряд сильно поредел. Под огнем противника он вынужден был разбиться на мелкие группы. В рощу вползли немецкие танки. Они подошли к оврагу, а за ними — пехота с минометами и орудиями. Вражеские снайперы охотились за нашими бойцами. Началось новое прочесывание оврага шквальным огнем.
— Рус, сдавайся! Жить будешь, кушать будешь!
Вражеские автоматчики спустились в овраг, но пулеметный огонь и взрывы гранат заставили их отступить. Теперь они усиленно блокируют овраг. Чуть где пошевелится куст, сразу же автоматная очередь.
Кирпонос попытался встать и застонал. Двигаться он уже не мог и вынужден был сидеть у щели. Его охранял небольшой отряд — восемнадцать штыков. Горсть смельчаков засела в окопчиках, притаилась в кустарнике, укрылась за толстыми дубами и кленами.
Рядом с Кирпоносом сидели дивизионный комиссар Гольцев и старший лейтенант Басов. В пяти метрах от окопа командующего чернел старый пень, за ним с ручным пулеметом лежал Гненный и с автоматом Жадовский.
Кирпонос посматривал на искалеченные минометным огнем верхушки кленов. За ними медленно оседало задымленное солнце. Оно уже коснулось нижних веток, повисло над самым краем оврага.
Командующий взглянул на часы: «Ровно семь. Еще продержаться, выстоять хотя бы один час…»
И в это мгновение, зашуршав над окопом, с треском разорвалась мина.
Кирпонос схватился за голову и, покачнувшись, упал. Он лежал ничком на бруствере окопа, и рядом на тропинке — сраженные осколками Басов и Гольцев.
Жадовский с Гненным бросились на помощь.