Маринетт поймала себя на том, что бессовестно пялится.
- Я не знала, что все так обернётся... какой бы сукой ни была эта Дженнифер... она не заслужила такого, - Маринетт искренне сожалела о произошедшем. Этот Бражник... он просто устранил свою пешку, без всякой жалости, как только возникла опасность для него. Дженнифер ведь все могла рассказать полиции.
- Я рад, что ты не пострадала, - единственное, что сказал на это Адриан. - Когда ты убежала, я очень испугался. Я не понимал, что ты собираешься делать. Сразу кинулся за тобой, а от тебя и след простыл. Почему ты убежала?
- Боялась, что ты не позволишь мне завершить начатое, - Маринетт пожала плечами. - Я хотела помочь тебе. Дженнифер мне отправила пост, который она собиралась опубликовать о тебе, и я... не знаю. Я как подумала, чем это может для тебя обернуться...
- И чем же? Что там было такого?
В его голосе явно прозвучали нотки интереса... но Маринетт не хотела ему это говорить. Одновременно и боялась, как содержимое может повлиять на состояние Адриана, и переживала за то, что может он подумать о ней, когда узнаёт, что она всего лишь на мгновение, но действительно поверила в написанное.
- Надеюсь, ты об этом никогда не узнаешь, - Маринетт усмехнулась. - Впрочем, это уже не имеет никакого значения, потому что пост о тебе уже удалён... а вся школа завтра будет знать о том, кто скрывается за маской LadyBug.
Повисла неловкая пауза. Родители, как назло, очень «удачно» испарились, желая дать возможность поговорить им без лишних свидетелей. И Маринетт была за это благодарна. Но, когда настал наконец момент, она совершенно не знала, с чего начать.
- Прости меня, - вдруг сказал Адриан, нарушив тишину. - Прости меня за то, что так вёл себя с тобой. Это было ужасно.
- Прости меня, - вторила ему Маринетт, - за то, что так относилась к тебе. По-хамски. Даже несмотря на то, сколько ты сделал для меня. Я была несправедлива, и я действительно... очень сожалею об этом. И даже несмотря на это все, ты раз за разом приходишь мне на помощь.
- Ты изменилась.
Маринетт покачала головой.
- Не так сильно, как мне того хотелось. Я знаю, что не достойна этого... но если есть хотя бы маленький, самый малюсенький шанс, - она сглотнула, заливаясь краской. В этот момент ей казалось, что самая сложная вещь в мире - это продолжать говорить, - снова общаться с тобой... наладить наши отношения... черт!
А Адриан, облокотившись о столик, лишь лукаво посматривал на неё, улыбаясь, и совершенно не собирался ей помогать. Вот же кошара!
- Не важно, под каким именем я знала тебя тогда, я всегда восхищалась тобой. Ты мне очень нравишься, как человек, Адриан. Правда. Честное слово. Надеюсь, ты простишь мне все гадости, которые я тебе говорила по своей глупости... по своей...
- Как человек? - он усмехнулся, явно ожидая услышать от неё что-то другое. Маринетт не думала, что может покраснеть ещё сильнее.
- Ты меня вообще слушаешь? - возмутилась она, стараясь придать своему лицу наиболее строгое выражение и надеясь скрыть за этой маской своё бесконечное смущение, когда слова едва-едва собираются хоть в какие-нибудь простые предложения, то и дело расползаясь, словно жуки, в разные стороны.
- О-о-очень внимательно, - заверил её парень. - Так что?
Они смерили друг друга взглядами. Казалось, что воздух между ними можно было, как масло, ножом резать. Маринетт зажмурилась, уверенная, что абсолютно точно пожалеет, если сделает это. Но ещё сильнее она пожалеет, если не решится.
Она наклонилась к нему поближе и быстро чмокнула в щеку, желая всем сердцем провалиться сквозь землю. Потому что, ей казалось, когда она откроет глаза, то её сердце банально не выдержит выпавшего на её долю напряжения и просто разорвётся в дребезги.
Не позволив Маринетт отстраниться, Адриан притянул её к себе, ища своими губами её губы. Легкий, воздушный, едва ощутимый поцелуй, который заставил девушку позабыть обо всем на свете. Какой-то сон, иллюзия, потому что в реальности... Боже, как такое вообще могло произойти в реальности?
Она не верила.
Но, словно движимая каким-то природным рефлексом, она отвечает ему на поцелуй, неловко, неумело (хотя, кажется, что тут уметь?), и это абсолютно новое, непривычное ощущение. Приятное? Сложно сказать. Потому что мозг совершенно не успевает его обдумать и просто сдаётся, удаляясь. И Маринетт тоже не понимает, почему, но ей хочется больше, ещё больше.
- Адриан? - она отстраняется, хватая ртом воздух, пытаясь отдышаться.