— Откуда ты такой одетый?
— Тараканы обчистили.
Лерыч молча развернулся и ушел на противоположный край платформы. Наспех одевшись, Сергей догнал напарника:
— Не фига злиться.
— Проехали.
— Ты мне ее сам подсунул.
— Не эта, так другая. Могила тебя исправит.
— И что теперь?
— Ничего. Я же сказал — проехали.
Валера стремительным шагом пересек платформу в обратном направлении.
Нилыч, вальяжно развалившись с сигаретой на тюках легковоспламеняющегося утеплителя, выпустил колечко дыма и флегматично заметил:
— Уволится. Что делать будешь?
— Не уволится, — отозвался Сергей. — Проходили уже.
…Ночь была светлая. Восходящие луны искрились и переливались радугами. Шестицветными, разумеется.
То ли спалось, то ли не спалось. Давешние тараканы с каракатицами не прошли даром: в голове, на грани дремы, крутился совершеннейший бред собачий. Мимо сознания галопом носились дикие, неуловимые догадки. Никак не получалось их обуздать и отправить в стойло. Мельтешили, пересекались, превращались в какое-то немыслимое месиво. Анонимные письма… Кто-то хочет расстроить планы Карена Арамова… Диверсия на участке… Каракатица унесла Мишеля… и покрышки свинтила, умница… Луны поплыли куда-то по своим делам, вместо них в поле зрения появилась дама с собачкой. У собачки почему-то глаза на стебельках и длинный шипастый хвост. И голос за кадром: «Не покидает ощущение, что я эту женщину знаю…»
Сергей вскочил — прошу прощения, взлетел! — и, как ошпаренный, помчался к лифту. Забег на среднюю дистанцию (или на длинную? Плохо у меня с глазомером), уже второй за прошедшие сутки. Интересная у людей жизнь, как было сказано где-то когда-то в прошлом. Еще в народе говорят, что для бешеного кобеля… Завтра-то мы переедем к этому лифту (переехали бы сегодня, если б не потеря ценного оборудования в лице начальника), но не ждать же до завтра, когда мозги кипят.
Плато. Зловещая комната, освещенная четырьмя лунами (отсюда они почему-то смотрятся густо-кровавыми). Момент истины.
— …чего ты испугалась, когда Карен спросил про духи?!
— Испугалась?..
— Откуда он тебя знает?!
— Он…
— Зачем ты все время прешься в степь?!
— А ты?
— Почему тараканы тебя не тронули?
— Тебя — тоже!
— Это ты отправила анонимку моему шефу?
— Но…
— Диверсию на площадке ты организовала?
— Ты псих! Я…
— Где Мишель?
— Откуда я…
— Почему ты назвалась вымышленным именем?
— Я…
— Каракатица, с которой я тебя чуть ли не в обнимку застал — она твоя ручная?..
…а волчий капкан? А больная нога? А сигареты «Друг»?.. Ой, простите. Автор задумался о своем.
— Отпусти, мне же больно!..
— Вообще придушу! Где Мишель? Ты скормила его своей зверушке?..
— Полегче, я женщина, в конце концов!
…Тоже мне отмазка — женщина. За идею мы всегда с застегнутой ширинкой.
— Да отпусти же!..
…Они жили вместе три года. Наверно, это была самая длинная интимная композиция Карена Арамова. Чувствовалось, что не сегодня-завтра прозвучат финальные аккорды.
Они постоянно ссорились. Чем дальше, тем больше. В начале романа Карен часто уступал, поэтому ближе к концу именно Сэнди оказалась виновата, что маэстро «загрызла рутина» и «полный творческий нестояч».
А причина ссор, как правило, была одна и та же. У Карена — врожденный порок сердца, а для творчества, как известно, необходимы острые ощущения. Причем, кому-то просто острые, а маэстро Арамову — такие, чтобы папиросную бумагу на лету рассекали. Адреналиновый голод — страшная штука. В конце концов Карен уничтожил почти готовую композицию накануне встречи с заказчиком. Сидел-сидел, вдруг заорал: «Shit!» и все стер к такой матери. И в тот же вечер подался на Алекто, «к дьяволу в пампасы».
Вернулся через полтора месяца. Дома не появился. Зачем-то лично пришел в банк. Фокус в том, что Сэнди работает в этом банке. Поэтому уже в начале романа маэстро выписал доверенность и радостно перепихнул на возлюбленную все свои финансовые дела. Просто забыл о них. Состояние счета его не волновало в принципе. Он мог вылететь в трубу и не заметить этого…
Сергей вздохнул:
— Значит, будь Карен прежним, мы бы его на ползучий дворец развели.
— Кто о чем.
— Извини. Что было дальше?
— Дальше… Он встретил меня в банке и не узнал.
— Не захотел видеть?
— Именно не узнал. Так сыграть невозможно. Я была в шоке, а он опять исчез… Появился аудитор вашей фирмы.