— О, Кром! — Конан дрожащей рукой вытер пот со лба. — Воистину, этот город проклят. Идем отсюда скорее!
— Призраки! Призраки! Тут все мертвы! — рыдала девушка. — Мы обречены! Мы в аду! Мы умерли там, в пустыне, а здесь только наши призраки! Духи-и-и!
Она зашлась в рыданиях, и варвар в сердцах шлепнул ей своей тяжелой ладонью по округлому заду. Девушка завопила еще громче.
— Духи так не вопят! — резонно заметил киммериец. — Мы живы, я же слышу! А будем здесь стоять, вообще голов лишимся. Идем!
Однако, едва переступив порог следующего зала, они остановились. Навстречу им снова кто-то шел. Кто-то или что-то. Зрачки варвара сузились, ноздри дрогнули — он уловил тонкий запах благовоний, точно такой же возносился в одном из первых залов. Под аркой появилась неясно очерченная фигура человека. Киммериец неуверенно кашлянул, а Натала раскрыла от удивления рот.
Перед ним стояла стройная, прекрасная девушка, а ее черные глаза, чувственные, полные тайной неги глаза изумленно смотрели на них из-под длинных ресниц. Всю ее одежду составляла узкая набедренная повязка, украшенная бисерной вязью и множеством драгоценных камней. Иссиня-черные волосы тяжелой волной падали на плечи, подчеркивая алебастровую белизну кожи. Красота ее была столь ослепительной, что у варвара перехватило дыхание. Овал лица незнакомки был типично стигийским, но у стигиек никогда не встречалось столь белой кожи.
— Кто вы такие? — спросила девушка по стигийски, голос ее был высоким и мелодичным. — Как вы попали сюда? С неба свалились?
— А ты кто такая? — вопросом на вопрос грубо ответил варвар.
— Меня зовут Талис, — сказала девушка. — Я родом из Стигии. Но расскажите мне наконец, как вы попали в этот город? Не может же быть, что вы пришли сюда по доброй воле.
— Не может быть, ты говоришь! — взвился киммериец. — Это того, что мы здесь видим, не может быть! Мы притащились в этот город на закате солнца, чуть живые от голода и жажды. Возле ворот валялся какой-то труп, который через пару минут напал на меня с мечом в руках. Мы зашли во дворец, видим
— стол прямо гнется под тяжестью блюд с едой и кувшинов с вином. Потом наткнулись на спящего мужчину, который тут же исчез, когда его накрыла какая-то тень… — киммериец, внимательно наблюдавший за девушкой, заметил, что та побледнела, — накрыла тень, а потом…
— Что потом? — стигийка явно преодолевала страх. — Говори же! Я жду!
— Я тоже жду. Мне казалось, что ты завопишь, и бросишься наутек. Когда я рассказал то же самое твоему приятелю в пурпурной тунике, он взвыл от ужаса и быстро убежал от меня.
— Ах, так значит это он так орал, — пожала она белоснежными плечами.
— Дурак! От судьбы не убежишь! Тог найдет везде, когда придет срок.
— Что еще за Тог? — спросил Конан с ноткой неуверенности в голосе.
Она пробежала по его телу настолько бесстыдным взглядом, что щеки Наталы залились темным румянцем, а жемчужные зубы со злостью прикусили нежную губку.
— Сядем на эту софу, — предложила Талис, — и я расскажу тебе обо всем. Прежде всего, назовите ваши имена.
— Я Конан — киммериец, — ответил варвар, — она — Натала из Бритунии. Но я не собираюсь сидеть на софе и гадать, свалится мне сейчас на шею эта тварь или нет!
Она звонко рассмеялась и грациозно опустилась на мягкое ложе.
— Видите ли, — сказала она с напускным смирением в голосе, — бежать от Тога — напрасный труд. И тот, которого вы видели, тоже не избежал своей судьбы.
Конан что-то буркнул и присел на край софы, вытащив саблю и держа ее наготове на коленях. Рядом с ним, поджав под себя ноги пристроилась Натала. Она с ненавистью посматривала на прекрасную Талис, чувствуя себя рядом с ней никчемной дурнушкой. От ее внимания не укрылись также пламенные взоры, которыми забрасывала могучего варвара юная стигийка.
— Расскажи нам о городе, — попросил киммериец. — Что за люди живут здесь.
— Ксутал — очень старый город. Много веков назад одно из кочевавших по пустыни племен наткнулось на оазис и осталось в нем жить. Когда именно это случилось, горожане уже и не помнят.
— Горожане не помнят… Значит здесь все же живут люди?
— Да, живут. Их не слишком много, но больше, чем ты думаешь. Ксутал — город, в котором стоит одно-единственное здание, поскольку все строение за этими крепостными стенами соединены тысячами коридоров и переходов, и вы могли бы часами и даже сутками бродить по залам и не встретить ни единого человека. Но их тут сотни…
— Как же это? — изумился Конан.
— Видите ли, горожане обычно спят, вся их жизнь проходит в снах, гораздо более реальных для них, чем действительность. Вам наверное доводилось слышать о черном лотосе? На земле нет более ядовитого растения. Но предки ксуталийцев научились так обрабатывать его сок, что он приносил им не смерть, а сны — фантастические, красочные, чудесные, — и с тех пор горожане живут исключительно этими снами. Они иногда просыпаются — едят, пьют, занимаются любовью и вновь возвращаются в свои сны, иногда даже не притронувшись к еде, стоящей на столах. К одному из таких столов вы и попали…
— А что они едят? — перебил ее Конан. — Что-то я нигде в округе не видел ни полей, ни виноградников. А где их сады, поля?
— О, они мудрецы, эти ксуталийцы, или точнее их предки были мудрецами. Они получают еду из воды и воздуха, используя солнечную энергию. Кто знает, до чего они бы додумались еще, не погуби их лотосные сны. К счастью, до того, как они увлеклись ими поголовно и без оглядки, город уже был построен. Вы обратили внимание на светящиеся алмазы? Стоит потереть пальцем такой камень, и он начинает светиться. Потрешь снова — гаснет. И это лишь малая часть древних знаний, большинство их давно утрачено. Впрочем, зачем им это в их снах, похожих на смерть?
— Значит этот тип у ворот тоже спал? — спросил киммериец.
— Несомненно. Человек, погруженный в сон, подаренный соком лотоса, подобен мертвецу. Их тела как бы умирают, а души тем временем странствуют в чудесных видениях. Бедняга у ворот был стражником, — они все несут здесь по очереди стражу, таков обычай, но с тех пор, как была построена эта стена, ни один чужак… Чему же удивляться, когда они спят на посту?
— Так где же все эти люди? — допытывался Конан. — Ты говоришь, их тут сотни. Так где же они?
— Спят, — ответила она, — спят на софах, на шелковых оттоманках, на пушистых шкурах, на атласных подушках, спят, сложив руки на груди, спят…
Варвар вздрогнул, подумав о том, что сотни тел неподвижно лежат где-то рядом, вглядываясь широко раскрытыми остекленевшими глазами в мрак и тишину своих комнат.
— А что за тень похитила одного из них?
Прекрасное лицо стигийки исказилось на миг гримасой страха.
— Это Тог, древний бог, что живет глубоко под землей. Никто не знает, был ли он в оазисе, когда здесь появились первые люди, или пришел сюда с ними. Многие жители Ксутала чтят его как бога. Большую часть времени он проводит где-то в земных недрах, но когда проголодается, то некими тайными тропами поднимается на поверхность. И тогда беда тому, кто повстречается ему на дороге.