- Что у вас там наверху, миссис Кроссен? – cпросил он ее. - Что находится у вас дома?
- Ты хочешь знать, Томми Годфри? - ответила она ему. - То, что только мое, чем я ни с кем не делюсь. Но вы свое получите.
Теперь настала очередь моего старика:
- У тебя там Перл, Женевьева?
- Ты чокнутый, черт возьми!
- Черт возьми, Женевьева, - сказал мой старик, - Перл мертва, ты должна знать, что она мертва.
Женевьева только рассмеялась.
- Как скажешь, как скажешь. Но вы не знаете, вы ничего не знаете. Я знала, что это мой ребенок, когда она забрела во двор. И с тех пор, как она вернулась... еще никогда мне не было так хорошо.
Томми сказал, что тогда он знал, как, возможно, подозревал все это время, что у Женевьевы действительно не было Перл. Понимаешь, это было одно из существ из разрушенной деревни, одно из них. Молодое, женского пола. Она забрела во двор, как сказала Женевьева, и Женевьева, полностью сбрендившая, приютила эту тварь. Она заботилась об этом маленьком монстре. Лелеяла и одевала, как Перл. Но, боже мой, это была не Перл, это даже не был человек.
- Что они сделали? - спросил Кенни.
- Они ничего не могли сделать. Они уехали. Может, они могли получить ордер, заявив, что Женевьева сумасшедшая, или что-то в этом роде. Она, конечно, была сумасшедшей. Как бы то ни было, они просто убрались оттуда к черту, не зная, что делать. Но потом случилось что-то, что довело всех до критической точки.
- Что?
- Пропал ребенок. Ребенок по имени Ральф Блодден. Я знал его. Его старик управлял станцией "Exxon" в Хеймаркете. Ральф исчез ночью, и факты были довольно запутаны, но я предполагаю, что он сбежал после наступления темноты и пропал без вести. Через два дня он так и не появился. То, что я говорю тебе сейчас, рассказал мой дядя Томми. Он узнал это от Вилли Чалмерса, который раньше управлял яблоневым садом возле Хеймаркета. Вилли рассказал дяде эту историю, когда умирал от рака, полагая, что ему нечего терять. Вообще ничего. Я думаю, он хотел сбросить груз с души.
Люди были в значительной степени обеспокоены пропавшим ребенком Блоддена, и им не потребовалось много времени, чтобы связать это с Женевьевой и Перл. Итак, они пошли туда однажды ночью с винтовками, канистрами бензина и собаками. Думаю, ты догадываешься, что случилось потом. Они нашли ребенка Блоддена в сарае за домом, он просто висел там, как коптившееся мясо, можно сказать. Вилли сказал, что он уже начал гнить... убила ли ребенка Перл или Женевьева, полагая, что она должна кормить этого упыря, которого считала своей дочерью, никто не знал, и всем было наплевать.
Нет, - подумал Кенни, - держу пари, что им не было наплевать. Могу поспорить, что им не было наплевать.
Не то чтобы он винил их в том, что, как он знал, будет дальше. Нужно было что-то делать, а закон был в значительной степени бесполезен, поэтому Вилли Чалмерс и парни – вероятно, выпившие для укрепления духа – сделали всю работу сами. Маленький городок и его ужасающие секреты. Никогда не знаешь, никогда не подозреваешь о том, что творится под его внешней оболочкой. Кенни знал, что в большинстве городов есть секреты, темные, ужасные истины, хранившиеся глубоко под землей, чтобы сами горожане могли спать по ночам.
Годфри вздохнул.
- Женевьева вышла на крыльцо, и Перл вышла с ней. Вилли не описал в точности, как выглядела девочка, сказал только, что она была полна червей, кишела насекомыми, и ее глаза... вот что преследовало его все эти годы... глаза сияли желтым, а за ними скрывалось что-то ужасное. Женевьева велела ребенку войти внутрь. Мужчины обезумели, и она знала это. Они начали стрелять. Вилли сказал, что не знает, кто выстрелил первым, но в Перл попали два или три раза, а в Женевьеву и того больше. Выстрел из дробовика разорвал ей живот. Перл... эта тварь... затащила свою мать в дом, и парни начали поливать дом бензином. Это был старый дом, и он разгорелся довольно быстро. Вилли сказал Томми, что в последний раз он видел Перл и Женевьеву, когда дом охватывал огонь. Через пылающий дверной проем было видно Перл, держащую труп Женевьевы, она кричала, кудахтала и выкрикивала ужасные вещи, а потом на них обрушилась крыша, и все. Они сгорели вместе с домом.