Работа тут же закипела. Особенно когда подключились Вильям и Степанида.
Дуняша умница, быстро и толково все объяснила и Степанида пришла не одна, а со старшей невесткой и двумя внуками: пятнадцатилетними двойняшками.
Вильям со Степанидой сразу же подробно расспросили что за телят должен привезти Степан.
Степанида выслушала меня и поспешила успокоить.
— Не переживайте, барин. Степанушка скотину любит и знает как с телятами управляться. Справится если там не обманули и они уже отказались от молока. Хотя редко кто до такого возраста молоко дает. В лучшем случае сыворотку.
Тонкостей выхаживания телят, да и всего молочного дела, я не знаю, только общие принципы. Поэтому главная скрипка у Вильяма и Степаниды.
К полудню оборудование хлева закончено. Телятам приготовлены индивидуальные стойла, сделаны ясли, установлены индивидуальные кормушки для запаренных концентратов и сочных кормов и поилки.
Вильям со Степанидой внимательно и придирчиво всё осмотрели. Я молча стоял сзади и наблюдал за проводимой инспекцией.
В последнюю очередь были проверена надежность засовов на дверях каждого стойла.
— Готово, барин, — подвела итог довольная Степанида.
Я посмотрел на Вильяма. Он похоже понял, что сказала Степанида и кивнул соглашаясь.
— На мой взгляд, сэр, тут все сделано правильно. Осталось только сюда поставить телят. Но нужен еще выгон для прогулок, без этого нельзя.
Через два часа был построен и выгон. Вильям еще раз обошел всё и отчитался передо мной:
— Вот теперь, сэр, всё.
— Барин, а кто будет ходить за ними? — спросила Степанида.
— Еще не решил. Твои молодые справятся, если я их поставлю на первое время? — я честно говоря других кандидатур вообще пока не видел.
В Сосновке только Степанида дельный специалист молочного дела. Поэтому только кто-то из её внуков должен начинать ходить за господским стадом, больше просто не кого ставить на это дело.
— Справятся, барин, — быстро ответила Степанида.
Она видимо ожидала моего вопроса и была к нему готова.
Я посмотрел на молодых людей, которым возможно предстоит начать революцию в молочном деле в России. По крайней мере я решительно настроен на создание высокопродуктивного молочного стада в Сосновке.
И во многом это зависит от того как мои работники будут замотивированы.
— Я собираюсь платить деньги тем, кто будет работать с моими коровами, — самого себя я слышу гулко, как бы со стороны. — И для начала вы будете получать два рубля в месяц ассигнациями.
Точный уровень современный цен по всем позициям мне известен, но достоверно знаю, что сейчас фунт мяча стоит на рынке копеек десять, фунт ржаного хлеба одну или две копейки, а штоф водки около рубля.
Так что два рубля в месяц для начала это не так уже и мало.
Мои условия Степаниду похоже вполне устроили, по крайней мере легкая улыбка промелькнувшая на её губах, была довольной.
Молодой организм своё требует и когда все работы были закончены я почувствовал что голоден, так «засосало» под ложечкой. Уходя, я оглянулся.
Степанида со своими внуками задержалась и что-то говорила им. Показывая то на одно, то на другое.
Эскадроны мыслей моих отказывались подчиняться командам и мне казалось что разнесут в дребезги голову. Чуть ли не физически я во время обеда ощущал как они роятся в ней.
В один прекрасный момент я понял, что думаю о нескольких вещах. И героиней одной из моих дум является Аглая Дмитриевна!
С ужасом я вспомнил ночной сон. Нет, вариант с женитьбой на ней исключен совершенно, лучше я поеду добровольцем на Кавказ, соберу отряд лихих воинов и попытаюсь освободить брата и других пленников в честном бою!
Я достал свою записи с расчетами и еще раз внимательно всё проверил. В целом ошибок вроде бы нет. Цифры получаются ошеломительные. Если у меня будет даже год времени, создать с нуля такое производство конечно не реально. Затраты тут просто огромные. Где взять такое поголовье свиней?
А ведь еще где-то надо построить огромные производственные цеха, нужны холодильники на десятки тысяч тонн. А тысячи работников, которых сначала надо набрать и обучить?
По своему прошлому производственному опыту я хорошо знаю, что как только начинаешь что-то делать, как начинает переть такое, что оторопь берет. И почему спрашивается здесь, в девятнадцатом веке, должно быть по другому?
Да реально все будет намного хуже по одной совсем ма-ленькой причине: я тут на самом деле еще лох трамвайный почти во всем.