Её чувства ко мне наверное были такими же. Анна краснела и бледнела, когда я несколько раз дотрагивался до её руки. Мы рассказывали друг другу о своих делах и планах, Анна рассказала мне о своей маленькой дочери, которая сейчас гостит у бабушки в имении под Москвой.
Когда я рассказал ей, что меня ждет поездка в Москву к Муравьевым, она предложила совместить приятное с полезным: поехать вместе. Анна собиралась забирать дочь и я с радостью согласился.
О своих планах освобождения брата я рассказал вскользь и мне показалось, что она этот момент как-то упустила, чему я был безмерно рад.
О своих планах использовать её непростые отношения с Самохватовым, а это она мне сказала когда о нем зашел разговор, я уже не то что забыл, но претворять их в жизнь не собирался.
Когда уезжая, я поцеловав её протянутую руку, поднял голову, то увидел сверкающие широко распахнутые глаза из которых на меня хлынул поток её желания и прочитал по её шевельнувшимся губам.
«Нет, прошу вас, не сегодня. Я еще не готова».
Трясясь в карете, я возвращался в Калугу. Все мои мысли были об Анне.
Внезапно обрушившееся как ураган или какое-то цунами чувство, пугало меня. Оно было сродни какому-то безумию.
Но я знал, что любовное безумие быстро пройдет и когда я через два дня опять приеду к ней, то это будет чувство взрослого пожившего человека, нашедшего свою вторую половину. А что это именно так у не было ни каких сомнений.
У Анны были срочные, не терпящие отлагательства коммерческие дела, по которым она ездила в Польшу и два последующих дня она должна полностью посвятить им.
Мне тоже надо срочно заниматься трактирными делами. Если немного поднапрячься, то его вполне можно открыть через три-четыре дня.
Но для этого будет надо совершить кучу всевозможных дел, главным из которых является набор персонала.
В общем зале нового калужского трактира будет шестьдесят посадочных мест и два отдельных кабинета. Главной изюминкой заведения будет большая барная стойка с шестью барными стульями и непривычно для нынешних времен широкой и длинной столещницей.
Бармен будет наливать алкоголь и желающим подавать бутерброды с беконом с сыром.
Я уверен, что это выстрелит и будет пользоваться огромным успехом.
Все же остальное будет обычным как во многих трактирах России. Те же привычные русскому человеку блюда на самый различный вкус и кошелек.
Простая деревянная мебель, но лавок не будет, только стулья. На стенах картины с пейзажами и сценами из народной жизни, а также рекламные вывески. Иконы в заведении где подносят не совсем уместны по моему мнению. Но против традиции идти нельзя и икона одна, но всего лишь одна, в красном месте.
Половых для начала будет четверо, а дальше как пойдут дела. Для развлечения посетителей будут бильярд и карты.
Меню обычное — русское. Здесь ни каких французских изысков, они будут в ресторане. Алкогольные напитки будут водка, пиво и медовуха. Возможно что будут и какие-нибудь вина.
Хотя на самом деле сейчас в России трудно провести грань между рестораном и трактиром. Это одно и тоже, ресторан просто высший разряд.
Главная проблема — кухня. Шеф-поваром на два заведения первое время будет Дуняша. Я её проэкзаменовал и согласился с Пелагеей, что она, несмотря на достаточно юный возраст, практически не уступает в мастерстве своему учителю.
Помогать ей будут Мария и четверка начинающих поваров: двое парней и две девицы, которых Пелагея специально готовила для этого.
Весь персонал из Сосновки. я долго сомневался стоит ли полностью набирать из своих крестьян, но потом решил, что да.
Первое время они все будут жить во флигеле. Места там достаточно для всех.
Вильям оказался таким молодцом, что я от изумления просто развел руки. Он не только контролировал процесс ремонта, но и выполнил всю подготовительную работу перед открытием трактира. Причем так качественно и быстро, что мне только оставалось принимать его отчеты о работе.
Открытие трактира было намечено на полдень седьмого октября.
А шестого, во второй половине дня, я поехал к Анне.
Я ужасно замерз и был голоден аки пес и Анна сразу же пригласила меня в столовую, где был накрыт стол естественно для двоих.
Поздний обед плавно перетек в ранний ужин и мы продолжали сидеть за столом, разговаривая обо всем и в то же время ни о чем.
Мне было просто приятно находиться рядом с этой прекрасной женщиной. Слушать её бархатистый голос и звонкий почти детский смех. Что она говорила мне было не важно. Главное было слышать и видеть её, вдыхать легкий аромат духов.