Но Аглая Дмитриевна не могла успокоиться и решила мне сделать очередную подлость. Один местный дворянин начал оказывать мне знаки внимания и даже имел какие-то виды на меня. Но на него оказалось имела виды и купеческая дочка. С чего она решила, что у неё есть какие-то шансы, не знаю. Он сделал мне предложение, но я отказала. Молодой человек был офицером и тут же уехал на Кавказ, где вскоре погиб.
Не знаю чего уж там наговорила Аглая, но свекор и деверь устроили мне страшный скандал. У свекра даже случился удар и он в результате почти отошел от дел. Брат мужа потом разобрался и извинился, но было уже поздно. Совместное дело, свекровь взявшая всё в свои руки, поделила. Со мной она отказывается общаться до сих пор и грозится лишить наследства мою дочь, если я выйду замуж. Но я в итоге оказалась на коне. Моя двоюродная сестра вышла за богатого новороссийского помещика, у которого большая хлебная торговля. Узнав о моих проблемах, он предложил мне торговать хлебом здесь и на северо-западе.
Аглаю наказала Соня. Здесь в Калуге от неё уж начали бегать все потенциальные женихи. Узнав, что она имеет наглость иметь виды на тебя, Соня решила вмешаться и первое о чем она попросила Чернова, была просьба поставить на место и Аглаю и её папашу. Ты был её последней надеждой и она с горя поехала с Самохватовым в Нижний, где я думаю утешится, её папаше есть кого там купить. В Нижнем ошивается много различных дворянских альфонсов.
Анна нежно взяла меня за руку, вероятно решив, что её рассказ, особенно в части видов Аглаи на мою персону, мне не очень приятен.
— Прости если тебе мой рассказ был не приятен. Но рано или поздно ты это все бы узнал и тогда…
Я долгим поцелуем не дал Анне договорить. А оторвавшись от её сладосахарных уст закончил:
— И тогда… Мне это абсолютно все равно. Мой железнейший жизненный принцип: если я по настоящему люблю женщину, то всё, подчеркиваю абсолютно всё, что было до меня не имеет значение. Она для меня единственный и главный друг, товарищ и брат. Соответственно и я ей. И у нас друг от друга нет никаких тайн.
Когда я закончил говорить, мне показалось что в карете воцарилась абсолютная тишина. Анна смотрела не меня такими глазами и с таким выражением, что я наверное оглох от её взгляда.
Через какое-то время она зарыдала и уткнулась мне в грудь.
Когда нельзя, но очень хочется — то можно. Всю дорогу до Москвы мы в карете занимались любовью. Делая это и в движении и на коротких остановках.
Что там по этому поводу думали наши слуги, нас не интересовало. Хотя конечно это было не камильфо. Представляю, что они думали, когда из кареты неслись вполне определенные достаточно громкие звуки.
Лошадей мы естественно не меняли, решив полностью совершить путешествие до Москвы на своих.
На последней почтовой станции перед Первопрестольной мы сделали самую большую останову, привели себя в порядок и переоделись.
У Анны был вид человека выполнившего тяжелую работу, заметив мой удивленный взгляд, она сунула мне зеркало и засмеялась.
Да, мой видок был еще тот. Синяки под глазами и запавшие щеки. Румянец во всю щеку, который появился у меня в результате жизни на природе и здорового образа жизни, исчез.
«Батенька, — подумал я. — Такие сексуальные подвиги вас до добра не доведут».
Анна вероятно поняла мою мысль и засмеявшись сказала:
— Ну это же будет не часто. Я была просто на седьмом небе. Никогда не думала, что такое возможно.
На этой почтовой станции мы расстались, договорившись о встречи через два дня в Москве, в гостинице отставного подполковника. Анна поехала к своей матушке, а я на образцовую ферму Московского общества сельского хозяйства в Бутырках.
Ферма была расположена прямо за Бутырской заставой Москвы и она была наглядной демонстрацией роли личности в истории.
После смерти профессора Павлова и особенно Николая Николаевича Муравьева, для фермы началась черная полоса. Она конечно продолжает работать, но без муравьевских денег за несколько недель сразу же захирело КРС-ное отделение, мотором деятельности которого был покойный генерал.
Его трое старших сыновей служат, успешно продвигаясь на государственных постах, четвертый сын ученый и писатель. Так что заканчивать дела отца выпало на долю младшего сына Сергея.
Когда я приехал, почти все поголовье уже было продано, от былого молочного стада на ферме почти ничего не осталось. Но обещанные мне три коровы и два быка, ждали меня.
Один из них был хорош. По всем признакам этот бычара должен стать рекордистом, от него уже был получен приплод, который начал давать молоко…