«Значит второй уже подразумевается», — подумал я, резонно рассматривая себя на эту роль.
— Только однажды, да и то случайно видел меня обнаженной, — продолжала Анна. — Хотя я его наверное любила, но я была совсем глупенькая, когда вышла за него. Мне еще даже не было семнадцати. Ну, я конечно слышала, что есть такие женщины, которые занимаются чем-то таким. Но чтобы я, совершенно не стеснялась своей наготы и чтобы не смущаться видя твою, это Сашенька не укладывается в моей голове. А уж про то, что ты со мной делал и что я делала тебе, мне это вообще… — Анна смущенно зарделась и уткнулась лицом в мою грудь.
— Мы делали что-то плохое и ты… — Анна не глядя ладошкой закрыла мне и когда я её поцеловал, опять продолжила:
— Конечно же мы не делали ничего плохого, на мой нынешний взгляд, и я очень хочу повторения, а затем еще, еще и еще. Но всё равно это просто немыслимо: так отдаться мужчине и быть от этого счастливой и желать еще. Я закрываю глаза и мне кажется, что ты разорвал меня на части и хочу чтобы ты продолжал это делать и дальше.
— А разве с моей стороны было не тоже самое? — немного с обидой спросил я.
— Это еще более немыслимо, мужчина покоряется женщине и ублажает так, что она улетает на небеса. О подобном я никогда даже не слышала и не могла себе такого представить. А ведь ты знаешь, когда наши офицеры вернулись из Европы после той войны, они женщин многому научили и какие только истории не рассказывали мы друг другу в девичестве. Некоторые были уже любовницами очень взрослых мужчин, вот они и обучали их всему такому… — Анна быстро пошевелила пальчиками.
— А я думал, что это есть только в Париже, скажем так среди определенной публики, — я удивленно покачал головой, хотя собственно почему.
В Англии дама из хорошего общества не может появиться в мужском обществе без сопровождения отца, мужа или на крайний случай брата. Если такое произойдет, то она падшая женщина перед которой закроются двери всех приличных домов.
И в это же время Лондон это мировая столица разврата и бесстыдства, современный Содом и Гоморра. И странно ожидать что бы эти два мира не соприкасались и что наш Санкт-Петербург прямо весь из себя такой белый и пушистый.
— Всё, давай больше об этом не будем, — решила подытожить Анна. — Мы любим друг друга, я ни о чем не жалею, что произошло и хочу и дальше чтобы было также.
— Согласен, на все сто, — теперь уже я осыпал её поцелуями.
Уже утром, когда за окном был рассвет и как всегда запели петухи, Анна попросила меня еще раз подробно рассказать ей о моих не совсем веселых делах.
Я уже рассказал о своих первоначальных планах, бывших у меня до моего приезда к ней и она от души посмеялась над моим рассказом, а потом серьезно сказала, что моя идея не так уж и глупа. И можно будет провернуть действительно очень даже интересную сделку, которая позволит действительно заработать большие деньги.
— Я, зайдя в твой трактир, увидела всё, что мне было необходимо и уверена, что когда ты получишь на свой бекон привилегию, то это вполне станет реальным. Твой бекон почти золотое дно, — Анна говорила очень рассудительно и самое главное убедительно.
— Ты так уверенно говоришь о получении привилегии, неужели у тебя нет сомнений? — у меня лично, несмотря ни на что сомнения, сохранялись.
— Конечно, я слишком хорошо знаю свою подругу и немного знала Сергея Андреевича. Они оба слов на ветер не бросают. Сонечка знает что ей надо и своего никогда не упустит, если она что-то там решила. А потом полюбит его и будет уверять всех и меня в том числе, что у них была любовь с первого взгляда.
— А что разве у генерала было не так? — удивился я искренне, полагая что Чернов влюбился в Софью Павловну с первого взгляда.
— Можно конечно все расценивать и так, но только есть маленький нюанс. Он в неё не влюбился, это она его в себя влюбила. Сейчас возможно у них уже все скорее всего взаимно, — Анна говорила об этом так серьёзно, что в мою голову закралась крамольная мысль.
— А ты случайно не влюбила меня в себя? — я постарался спросить как можно игривее.
— Нет, это могут делать только некоторые калужские, а Соня откуда-то с севера губернии. По крайней мере она там родилась, — я сразу же вспомнил разговор с Федором и у меня пошли мурашки по коже.
— А я ведь тоже калужский, — как-то совсем не уверенно сказал я.
Мне было очень не по себе, я испугался от слов Анны.
— От этой всей магии остались рожки да ножки. Она была направлена против врагов живущих здесь. И в 812 году почти вся кончилась. Ты слышал о графе Калиостро?