— А для номеров?
— Так с номерами, сэр, проще. Там же в каждом мебель может быть разной. Если нет в Калуге можно быстро купить в Москве.
— Это ты прав. А всё остальное?
— Что-то здесь купим, а чего нет опять же Москва рядом.
Вильям с Савелием так смотрели на меня, ожидая вердикта, что я подумал, что они напоминают мне определенную публику ждущую команды «взять».
— Если начнем сегодня, то когда ты говоришь все будет готово?
— через неделю, сэр, — вновь уверенно отчеканил Вильям.
— Нет, — я покачал головой, щелкнув языком. — Столы то со стульями расставить и шторки повесить за неделю можно. Персонал не успеем набрать и обучить.
Я еще раз посмотрел планы трактира и ресторана. Всё сделано правильно и меня устраивает. Но я лично упустил два важных вопроса: кадры и музыка.
Музыка должна быть не только в ресторане, но и в трактире, где тоже есть сцена. Сейчас она просто задрапирована.
В трактире должны быть цыгане и русская музыка: балалайки, романсы и прочее. А в ресторане плюс еще и европейская, которая сейчас входит в моду. И здесь мне нужен помощник, в одиночку я и за две недели не справлюсь.
«Эх, Анна не во-время уехала. Надо было бы сначала с рестораном решить, — я раздраженно почесал свои кулаки. — Не хочется посторонних привлекать, хотя может быть Анна вернется или по ходу кто-то нарисуется».
— Решаем так: Вильям, ты готовишь себе заместителя. С таким прицелом, что он должен больше будет работать в ресторане, — я увидел, что Вильям что-то хочет сказать и сделал паузу. — Говори.
— Я так понимаю, что вообще-то нужен будет еще один человек.
— Да, но сначала подготовь одного. А потом и второго, которого надо еще найти. Ты мне больше нужен в качестве шефа на кухне. Понятно?
— Понятно, сэр.
— А тебе? — я посмотрел на Кузьму.
Бедняга был в полнейшей растерянности. Он как заводной крутил головой, не успевая поворачиваться к говорившему.
— Наверное, но не очень, — честно признался Кузьма.
— Запомни, Дуняшу я выдам только за метрдотеля своего ресторана, не меньше по крайней мере. Так что дерзай, а Вильям тебе все объяснит. Что не поймешь, объясню я. Всё в твоих руках.
Я все это говорил со знакомой моему басурману смешинкой. Он это понял и улыбаясь смотрел на Кузьму, который начал расцветать наверное всеми цветами радуги.
— Всё. Вильям, забирай молодого человека и вперед. Кадры и музыка за мной. А сейчас мы с тобой, Савелий пошли смотреть флигель.
Флигель действительно был хорошо. Небольшой косметический ремонт, все помыть, почистить и можно заезжать.
— Давай, Савелий, быстренько приводи здесь все в порядок. Тут будет пока моя городская резиденция, квартира управляющего, то бишь господина Тэтчера и гостевая, ну или что нибудь другое. А в том флигели пока будут жить все остальные.
— Скоро зима, самое большое что успеем это парадные вход и въезд и дорогу сюда во флигель, — Савелий показал на изрядно заросшую дорогу от ворот до флигеля.
— Хорошо, если так успеете.
— Успеем, Александр Георгиевич, снег еще не скоро ляжет и хорошо сухо будет, время есть, — заверил меня Савелий.
— Ты прямо так уверенно говоришь, можно подумать из небесной канцелярии депешу получил, — иронично ухмыльнулся я.
— Это не я, а моя бабка получает. Она, Александр Георгиевич, никогда не ошибается. В этом годе снег и морозы как раз перед постом начнутся.
— А чего же тороповские иногда так промахиваются с погодой, например, в уборочную, если твоя бабка так хорошо её предсказывает? — удивленно спросил я.
— Так она помалкивает, рот на замке держит, — невесело хмыкнул Савелий.
Я нутром почувствовал, что здесь что-то не ладно и решил Савелия взять в оборот.
— Давай ка, дорогуша, не крути задом и выкладывай в чем тут дело, раз начал говорить. Я же теперь с тебя не слезу пока не расскажешь, — Савелий слушал меня опустив глаза, а в этот момент поднял их на меня и я тут же зацепил его своим взором. — Тем более я же вижу, что тебя край надо все рассказать.
Савелий глубоко вздохнул, как человек, принявший важное решение.
— Бабка Прося лет двадцать назад в почете была у Петра Игнатьевича, отца Ивана Петровича. Что там у неё с барином не так было, да только он ей велел плетей отсыпать. Позору то было, бабу хоть и не всенародно, а на конюшне, но разложили юбки до головы задрав. Да еще и такие словечки гадкие отпускали. Она чуть богу душу не отдала после этого. Когда стала подниматься всех прогнала кроме меня с женой, я только-только привел её. Поднялась и говорит, слова больше не скажу. Кто только потом не пытался с ней поговорить, даже молодой барин Иван Петрович приходил, ему она сказала, что его батюшка всё её умение погоду угадывать плетьми через её кровавую жопу в землю выбил.