Это не значит, что нет косых взглядов, многозначительных переглядываний и кривых усмешек. В губернии достаточно много дворян кому губернатор не указ.
Но за нас работает еще и самый главный и убедительный аргумент нынешнего мира — деньги. Все видят, что мы с Анной судя по всему еще и успешны в наших начинаниях. Земля круглая, а жизнь длинная, поэтому зачем портить отношения с теми у которых все прет. А вдруг придется обратиться?
Самохватова мы не обидели. Ему зарезервирована такая же доля как и губернатора. Старший приказчик, оставшийся у него на хозяйстве в Калуге, отправил в Нижний моё письмо с любезным приглашением присоединиться к нашему товариществу.
Купец Воронов принял наше приглашение и мой долг таким образом ликвидировался. Думаю, что и долг Самохватову также рассосется.
После обязательных визитов к губернскому начальству, первый светский визит мы нанесли Семёну Ивановичу Яновскому, директору Калужской мужской гимназии.
Знаменитый русский мореплаватель и один из третий Главный Правителей Русской Америки по чиновничьему беспределу остался без средств после возвращения в Россию. Овдовев, он уволился с военной службы в чине капитана второго ранга и поселился в Калуге, где повторно женился и уже несколько лет занимает в гимназии директорский пост.
При всем моей исторической безграмотности кое-что о Русской Америке я знал, тем более что в географии у меня были приличные знания.
В итоге мне оказалось о чем поговорить с Семёном Ивановичем, в то время когда Анна болтала с его супругой Марией Сергеевной.
Семен Иванович на глазах помолодел, в глазах появился блеск и задорный огонек. Я легко представил его на мостике военного корабля среди арктических льдов или на собачьей упряжке, пересекающим бескрайние снежные пространства Аляски.
— Александр Георгиевич, откровенно скажу, не ожидал встретить в вас такого знатока Русской Америки, — с каким-то юношеским восторгом воскликнул Семен Иванович когда я сказал, что наслышан о войне с индейцами, когда в бою участвовал шлюп Лисянского. — Большинство наших калужан даже не представляет где это находится и славные имена Григория Шелехова и Александра Баранова ничего не говорят им.
Я засмеялся и это позволило мне отшутится и найти правильный ответ.
— Вы знаете Семен Иванович, я только после смерти родителей, когда мне пришлось взять на себя дела в имении, понял как бездарно потратил годы проведенные в университете. Но почему-то слова Русская Америка вызывали у меня какое-то волнение и трепет в груди и мне не составило труда удовлетворить своё любопытство когда я учился в университете.
Семен Иванович прищурился и наклонив голову, спросил:
— А мыслей поехать служить в компании или пойти на флот не было? Признайтесь честно.
Таких мыслей у меня конечно не было, где Русская Америка, а где я в 21-ом веке. А уж Сашенька на самом деле даже таких слов не знал. И все годы учебы в университете он думал и мечтал только о своем полном совершеннолетие, когда сможет устремиться в город мечты — Париж.
Но этого я естественно не сказал, а честно подыграл старому морскому волку, солгав ему не моргнув глазом.
— Иногда бывали, Семен Иванович. Но я мечтал о Париже, о его покорении своим поэтическим дарованием. Но сейчас я понимаю, что Пушкина с меня не получилось, и даже более того, поэт я совершенно бездарный, — вот тут я говорил чистейшую правду.
Сашенька и уже соответственно я, действительно в этом деле бездарь. Правда на одну тему вирши получались и сейчас то же легко получаются на ура. Но это такая пошлятина, что самому стыдно.
Хотя если заняться составлением частушек, то тут я наверное достигну больших высот.
— А вот когда я вернулся в Россию и убедился в бедственнейшем положении своего имения, то единственной альтернативой могла стать только какая-нибудь служба, — тут я опять сказал правду, не солгав ни в едином слове, — то вполне возможно что и рассмотрел бы и такой вариант. Ведь служить на Аляске конечно сложно и тяжело, но достаточно денежно. А для меня это было одно из главных. Но сложилось так, что мои проблемы здесь потихоньку решаются, а в будущем…
Я на секунду задумался. А собственно как можно говорить о чем либо нет. У Бога всего много.