Отзыв господина инженера об Алексее Васильевиче для меня был очень неожиданным и, надо сказать, приятным.
— Вы знаете, я Анне Андреевне сказал примерно то же, — теперь уже я криво ухмыльнулся. — Но я буду готов в любой момент уехать за границу.
— Если бы, Александр Георгиевич, знали, сколько раз я был готов уехать из России, — от горечи в словах Константина Владимировича у меня даже пошли мурашки по коже. — Я ведь разделял взгляды господ декабристов, но изменить присяге и поднять бунт против государя — это в моём понимании выстрелить в своё Отечество, и только это удерживало меня от бегства из России.
Было видно, что господину инженеру трудно говорить, и он замолчал, наклонив голову. Горькая складка прорезала его лоб, и несколько минут он молчал.
— Но, как говорится, Господь не выдаст, свинья не съест, — продолжил господин инженер. — Вот только мою супругу это всё в конечном итоге убило, — его голос задрожал, — в один не прекрасный момент она сломалась и тихо, как свеча, угасла за неделю. Берегите Анну Андреевну, вам очень повезло обоим, что вы встретились.
Разговор, перешедший на такую скользкую тему, пресёкся сам собой: в кабинет зашла Анна — ужин подан, и она сама пришла за нами.
Ужин в итоге был ужином в прямом смысле слова, потому что Анна, пригласив нас, тут же прошла вперёд, а Константин Владимирович, задержавшись на мгновение, тихо сказал:
— Можете на меня, Александр Георгиевич, полагаться всецело. И я готов завтра же приступить к работе.
В Куровской мы с господином инженером были почти сразу же после восхода солнца, а Анна поехала в своё имение.
Староста Серафим оказался умным и мудрым стариком и уже ждал нас, готовый к выходу; ему в буквальном смысле оставалось только подпоясаться.
— Вот что, — я запнулся, не зная, как правильно обратиться к старику, он вызывал у меня какое-то странное чувство — не просто уважение, а ещё что-то плюс, — старче, — нашёл я подходящее слово. — Соберите мужиков, в лесу надо будет построить большой копёр над оврагом. Там будет шахта. За работу я буду платить деньги.
Старик улыбнулся в свои седые усы.
— Добре. Значит, вы нашли горючие камни или, как их зовут учёные люди, уголь. Я сразу же об этом подумал. Это нашей… — старик жёвал кончик своего уса и сменил тему. — Господин горный инженер, значит, будет тут начальником.
«А старик не дурак и в горных чинах разбирается», — с удивлением подумал я.
— Вы Серафим Михайлович? — отчество старосты я выяснил, просмотрев ревизскую сказку в крепостной палате.
— Да, барин, — с поклоном подтвердил старик.
— Обращайся ко мне: Александр Георгиевич, а не барин.
— Хорошо, Александр Георгиевич, — старик, в отличие почти от всех, на имя–отчество перешёл без запинки. — Дозвольте народ собрать.
Мужики собрались быстро, буквально за десять минут. Похоже, они, как и староста, были готовы к этому. Бабы тоже подтянулись, но стояли тихо, как мышки, в стороне.
Староста посмотрел на меня, как бы спрашивая, кто будет говорить? Я отрицательно покачал головой и пальцем показал на него. Старик не растерялся, кашлянул и, опёршись на клюку, шагнул вперёд.
— Это, мужики, наш новый барин, Александр Георгиевич Нестеров, — староста покосился на деревенских баб и, повысив голос, повторил. — Не барин, а Александр Георгиевич, все слышали?
Староста закашлялся, но быстро справился с кашлем и продолжил.
— В овраге, там где выходят горючие камни, будет шахта. Вы все будете там работать, — староста оглянулся на меня и закончил без нотки сомнения. — Господин горный инженер будет нами командовать, а за работу все будут получать деньги.
Я рукой прикрыл рот, будто закашлялся, хотя на самом деле чтобы скрыть свой смех изумления. Ну, старче, силён.
Минут через двадцать небольшая бригада, взяв во дворах заранее приготовленные инструменты, двинулась к месту намечаемых работ.
Строительство угольной шахты «Куровская», первой в Калужской губернии, началось. Возможно, она будет и первой настоящей в Подмосковном угольном бассейне.
К полудню была отремонтирована имеющаяся в деревне тачка и начата выемка первого грунта для того, чтобы вскрыть пласт бурого угля и начать его разработку. Параллельно мужики начали валить лес, чтобы получить материал для строительства специального сарая непосредственно над шахтой, который называют по-умному — шахтный эксплуатационный копёр.
Староста работал наравне со всеми, не уступая молодым, а топором орудовал даже половчее. Я с Андреем и Константином Владимировичем тоже работали вместе с мужиками, не уступая им ни в чём.