Господин горный инженер махнул рукой и замолчал.
— Господа англичане в любой момент могут резко снизить цену, — продолжил его мысль уже я. — И пустить своих конкурентов по миру, и пока у нас крепостное право, невозможно с ними состязаться в производительности труда.
— Вот именно. Мне только непонятно, почему вы решили в эти игры играть.
— А я, Константин Владимирович, очень жадный. На Абадинских копях мужики, работая по двенадцать часов в нечеловеческих условиях, давали по четыре, иногда до пяти пудов угля в час на брата. Я уверен, мои мужики, работая по восемь часов, получая достаточно прилично и честно, без обмана, с моим хорошим отношением к ним, будут давать по десять и более пудов в час. С такой производительностью мне никакие англичане не конкуренты, и самые хорошие дрова тоже. Уголь я буду, как положено, дорабатывать, чистить, калибровать и сушить. Он в итоге будет мало уступать каменному. И в итоге я займу приличную долю рынка, набью руку и буду постепенно теснить конкурентов.
— Вы рассуждаете прямо как капиталистическая акула. От русского дворянина такое услышать, знаете ли, — господин горный инженер удивлённо покачал головой.
— Я в Париже этого духа набрался, — засмеялся я. — Там в воздухе чего только не летает.
— Вы, надеюсь, свои расчёты мне покажете?
— Конечно, приходите сегодня на ужин. И последнее, скажите, у вас есть ещё кандидаты на сменных мастеров?
— У меня нет, а у господ Сидоровых есть. Они уже им написали.
— Вот и ладненько. На эти темы вечером тоже поговорим.
С Куровской мы поехали на будущую Калужскую сельскохозяйственную станцию. На пустошах была пустота и безлюдие. Анна зябко повела плечами, ей тут явно было не уютно.
— Саша, ты уверен, что на этой бесплодной земле что-то может вырасти?
— Более чем. По весне что-то получится вспахать, и здесь будут посеяны клевер и люцерна. Там, где останется целина, подсеем прямо по ней.
— А ты думаешь, на этой земле что-то вырастет?
— Уверен, клевер на сено как двухлетняя культура, для улучшения плодородия. Люцерна в крайнем случае даст два укоса и в любом случае тоже улучшит плодородие, даже если не перезимует. А по целине что-нибудь да взойдёт, особенно если под дождь, а наши знатоки погоды точно скажут, когда подсевать.
Анна недоверчиво покачала головой.
— Спорить не буду, тебе виднее. А кого ты сюда поселишь?
Я прищурился и ответил вопросом на вопрос.
— А ты как думаешь?
— Думаю, что предложишь это сербам.
Анна думает совершенно правильно, в эти места я предложу поселиться сербам. Но это будет в повестке дня не раньше марта месяца.
Иван Прокофьевич Волков, конечно, дома. Его семья вся в сборе, они только что переехали и заняты устройством на новом месте. Я даже испытал неловкость от того, что так неудачно заехал. Ещё больше меня смутили его жена и дети, бросившиеся целовать мои руки в знак благодарности.
— Сударыня, — госпожу Волкову я удержал от её намерения в последний момент, — не надо это делать. Руки целуют дамам, а не дамы. Достаточно устной благодарности. Мне очень приятно, что вы цените хорошее отношение к себе. Иван Прокофьевич, — обратился я к Волкову, — пожалуйста, буквально на пару слов.
Ситуацию с сербами я объяснил, конечно, небольшим количеством слов, но быстро. Волков суть дела понял сразу же и тут же сказал, что это компетенция губернских властей.
Цена вопроса — два рубля за тех, кому нет шестнадцати, и пять — старше. Мужчина, женщина — роли не играет. Срок — самое большое, неделя.
Волков получил 12-й классный чин, теперь он губернский секретарь и исполняет обязанности помощника секретаря губернского суда.
Испытательный срок у него подходит к концу, и в ближайшие дни он станет просто помощником секретаря губернского суда и через какое-то время станет секретарём. Да, карьерный рост ещё недавно внеклассного чиновника уездного Малоярославца просто потрясающий.
Подставляться он, естественно, не будет, и деньги господину секретарю я передам лично, например, во время ужина в ресторане в отдельном кабинете. Это, кстати, исключит всякие мои подозрения о нечистоплотности самого Волкова.
Никаких пошлин платить не надо. Достаточно будет показаний отца Павла о том, что эти люди воевали с оружием в руках против турок на нашей стороне, и моего ходатайства.
Предложенный вариант меня устраивал на все сто. Я был настроен на большие затраты и более длительную волокиту.
Я рассказал Анне о визите к Волкову, и она предложила мне, не дожидаясь весны, начать переводить на сельхозстанцию и те семьи её поместья, которые пожелают сохранить прежнюю барыню.