Поэтому наш уголь был вне конкуренции, и те небольшие пока объёмы, которые доходили до рынка, расходились влёт.
Но объёмы добычи были ещё небольшими, и нашими главными потребителями были мы сами. Уголь привозился в наши имения, в Воротынск и калужские заведения. Ну и, конечно, шахтёры сами им топили.
Хозяева остальной части Куровской вели переговоры с Анной о её продаже или аренде. Но пока Анна воздерживалась от этого. Слишком большие требования, а с деньгами у нас откровенно становилось напряжённо.
Естественно, ничего менять на шахте и в нашей части Куровской я не стал; мне вмешиваться не резон, главное сейчас — поездка на Кавказ. Никто, кстати, не спрашивал моего мнения и не задавал вопросов, просто показывали и всё.
Но один из шахтёров всё-таки задал мне щекотливый вопрос. Мы, дождавшись смены, поднявшейся из забоя, уже собирались уходить, когда прозвучал вопрос:
— Александр Георгиевич, а вы действительно собираетесь волю за выкуп давать?
Я был готов к такому вопросу, но всё равно он прозвучал неожиданно. Как оказалось, основная масса крестьян относилась к этому настороженно, и главным был вопрос о земле.
Предоставить крестьянам волю за выкуп для большинства помещиков очень выгодно, если мужики уходят без земли. Выкуп с землёй большинству был не по силам. А без земли большинство мужиков что будут делать?
Правильно, наниматься на работу к кому-то. И первый в очереди — его бывший барин. Только теперь он разговаривает с мужиком по-другому, и степень эксплуатации резко возрастает.
Такие примеры уже были, и мужики их отлично знали. А достаточного надела земли, да ещё и в нужном месте, у уходящего в свободное плавание крестьянина с многочисленной, как правило, семьёй не было.
Другое дело — те крепостные, которые жили иным: своим ремеслом, выгодной работой по найму, особенно когда руки золотые, как у большинства занятых в наших заведениях, в том числе и в торговле. Им этот надел земли часто был только обузой.
К таким крепостным принадлежали и наши шахтёры. Они своим тяжёлым трудом зарабатывали такие деньги, что всем «полевым» и не снилось. Поэтому и такой вопрос. Шахтёр нужную сумму мог набрать быстро.
— А с какой целью интересуетесь? — я решил немного схитрить и выведать, что у них на уме.
— Так ведь, ежели правда, пора деньги копить. У нас есть предложение — на шахте кассу для этого создать. Мало ли что может случиться у мужика. А тут деньги в кассе будут. Всё сохраннее.
— Интересно ты мыслишь, однако, — идея, высказанная одним шахтёром, но, судя по всему, от имени всех, была интересной и выгодной для обеих сторон.
Исходя из этого, я решил её поддержать.
— Врать не буду — собираюсь. А конкретно после Пасхи с Анной Андреевной решайте. Мне лично такое предложение нравится.
Мой ответ, судя по всему, работягам понравился: они заулыбались и сдержанно загудели.
Ситуация на шахте сейчас такая, что сторонам самое разумное — жить дружно. Работягам такую выгодную работу найти где-либо ещё сложно, практически невозможно. Я уверен, нигде больше нет такого отношения к рабочим. Но и хозяева сильно зависят от своих работяг. Выгнать одних и набрать других — ума большого не надо, да только пока новые научатся более-менее прилично работать, можно несколько раз разориться.
Работать на нашей шахте уже было непросто, требовалась определённая квалификация. А если, например, нашим горным инженерам удастся создать отбойный молоток, работающий на пару, так ценность каждого шахтёра ещё больше возрастёт.
В наших изобретательских работах участвовали некоторые заводчане, и они собирались перейти к нам. Это был очень непростой вопрос, и ответ на него они должны были привезти после нынешней поездки.
Во второй половинии апреля к нам наконец-то должны были приехать инженеры и мастеровые с Пожвинского завода. Конкретные переговоры с ними и с Александровским заводом оказались совсем не простыми и долгими. Их успешно завершила моя супруга, и это была ещё одна дыра, внезапно образовавшаяся в нашем бюджете.
За одних пришлось платить приличные отступные, а у других — покупать кота в мешке: оплачивать обучение на много месяцев вперёд.
Я ничего Анне на эту тему не сказал, но зарубочку сделал: с того же Александровского завода я ещё крови попью, но это будет после моего возвращения с Кавказа. Пара их ремонтных бригад будет у нас дневать и ночевать.