История отрывка представляется в следующих чертах. Впервые он был напечатан Анненковым в «Материалах для биографии Пушкина». «В бумагах Пушкина, — читаем у Анненкова, — есть неизданное стихотворение, которое сперва назначено было служить вступлением к поэме. Откинутое при окончательной переправке и совсем забытое впоследствии, оно подтверждает свидетельство письма (к Дельвигу) о происхождении поэмы.
Поэтическая передача рассказа должна была, как легко понять, упустить из вида действие драмы и только сохранить тон и живость впечатления, которыми поражен был сам поэт-слушатель.
В 1903 году проф. Шляпкин напечатал текст этого отрывка по копии в тетради Пушкинских произведений, приготовленной для себя Анненковым. Текст этот совершенно сходен с напечатанным; отличия только в пунктуации. В копии, по сообщению Шляпкина, зачеркнуто заглавие: «Эпилог» (вступление).
В последнее время нашелся и оригинал этого отрывка в Майковской коллекции, хранящейся в Академии наук. Это листок, на одной стороне которого находится беловой список стихов из конца «Бахчисарайского фонтана» (нач. «Покинув север наконец», конч. «Сии надгробные столбы» с немногими поправками), а на другой — интересующий нас отрывок. Текст его — тоже беловой, не первоначальный, а заглавие верно передано в копии Анненкова: зачеркнуто «эпилог» и написано «вступленье».
Первоначальную, черновую редакцию этого отрывка находим в черновой тетради № 2369 на обороте 1-го листа. По этой тетради напечатал его Якушкин в своем Описании. Он «привел по возможности последнюю редакцию, далеко, конечно, не оконченную»:
«Далее, — сообщает Якушкин, — идут еще несколько строк, представляющих варианты того же:
и еще:
Вслед за тем вырвано не менее 18 листов».
Текст, напечатанный Якушкиным, перепечатывался всеми позднейшими издателями, обыкновенно, в примечаниях к «Бахчисарайскому фонтану». Никто не входил в ближайшее рассмотрение отрывка, но и не отрицал связи его с поэмой.
Впервые Лернер выразил сомнение в том, действительно ли он имеет какое-либо отношение к поэме; считая установленную Анненковым связь отрывка с поэмой лишь предположением исследователя, Лернер ответил отрицательно на этот вопрос. Так вышел он из того затруднения, в которое ставила его необходимость признать указанное Гершензоном петербургское происхождение вдохновившего Пушкина рассказа. «Из того, что эти стихи находятся на одном листке с отрывками поэмы, — говорит Лернер, — Анненков сделал вывод, что они должны были служить вступлением (или эпилогом) к «Бахчисарайскому фонтану». Между тем, слова Пушкина: «Я прежде слыхал и т. д.» — не дают нам никаких существенных подробностей, и нет решительно ни малейших оснований связывать поэтический рассказ К*** о памятнике с тем «преданьем любви», о котором так неясно и глухо говорится в предполагаемом вступлении; последнее, быть может, имело свое особое значение, ныне едва ли и могущее быть выясненным. В «Бахчисарайском фонтане» рассказано «любви преданье», но нет оснований категорически утверждать, что именно об этом предании говорится в приведенных стихах. Но предположение Анненкова, как и многие догадки этого талантливого биографа, никогда никем не было подвергнуто сомнению… Гершензон счел незыблемо установленным и неопровержимым то, что можно рассматривать лишь как более или менее вероятное предположение Анненкова».