Иллюзия, что на матушке-земле можно обрести покой, быстро рассеялась. Наоборот, тут еще ближе к первобытному лесу и его законам. Он не отступает, этот первобытный лес. Повсюду дикие звери и ядовитые змеи… За лето Ольга всегда поправлялась на несколько фунтов (потом она их сбрасывала), но этим летом она похудела, как от чахотки. Она совершила ошибку, но не сдавалась. На каникулы детей привезли в Топольку, в городе осталась только Зина. Каждый день Ольга посылала Азриэлу письмо или телеграмму. Ремонт шел очень медленно. Нужны были инструменты, строители ленились. Мастера явно завысили цену. Гмина требовала уплатить налоги. Похоже, все почуяли, что имеют дело с людьми неопытными и не слишком влиятельными, и каждый старался урвать кусок пожирнее. До сих пор поляки нравились Ольге, но теперь она стала отзываться об этом народе по-другому. Однажды воскресным вечером, когда Ольга и Азриэл уже лежали в помещичьей спальне, под окном прогремели три выстрела. Кто и зачем стрелял, они так и не узнали.
2
Прежде чем пригласить очередного пациента, Азриэл пару минут ходил по кабинету из угла в угол, собирался с духом, сам себя гипнотизировал. Люди приходят к нему за поддержкой. Он должен каждого успокоить, пообещать, что все будет хорошо, как лжепророк. Но ведь не будет хорошо. А он обязан убеждать их, что мир не так уж плох, избавлять их от страхов. Скончался кто-то из близких? Ничего не поделаешь, надо выкинуть из головы и жить дальше. Кто-то боится умереть? Глупости. Не надо об этом думать, лучше просто наслаждаться жизнью, если, конечно, можешь наслаждаться. Супруг изменил? Дети эгоисты? Банкротство на носу? Старость надвигается? Тоска, бессонница, совесть мучает? Это всего лишь нервы. Надо взять себя в руки. Надо смотреть с практической стороны… Другой врач осмотрит больного и выпишет рецепт, а он должен еще и наврать с три короба. Азриэл открыл дверь и увидел в коридоре Эстер Ройзнер. Она бросила вопрошающий взгляд. Похоже, она пришла с каким-то тайным поручением. Азриэл пригласил ее в кабинет.
— Ну, кого на этот раз застрелили?
Эстер не улыбнулась.
— Ваша сестра в Варшаве, — сказала она тихо.
— Миреле? Как?
Голос Эстер стал еще тише.
— Бежала из Сибири.
— Понятно…
— Ей надо срочно перебраться через границу.
— Где она сейчас?
Эстер назвала адрес. Они еще немного поговорили, она подала ему руку и ушла. После Эстер была только одна пациентка, и Азриэл быстро с ней разобрался. Вечером он должен был дежурить в еврейской больнице, но позвонил и сказал, что не придет. Подошел к окну, посмотрел на улицу. Его охватило странное чувство: Миреле будто вернулась с того света. Сколько же ей сейчас лет? Он вспомнил, как в Ямполе она пришла к нему в синагогу и заявила: «Пошли домой! Сват приехал». Как давно это было! Потом ее сослали в Сибирь, и вот она бежала оттуда. И должна срочно уехать за границу!..
Деньги, конечно, необходимы, Миреле наверняка без гроша, но это даже хорошо, что больше нет пациентов. Надо иногда и одному побыть. Азриэл подошел к книжному шкафу, достал книгу, заглянул в нее и поставил обратно. Взял перо и снова начал писать цифры на клочке бумаге. «Давно ли я стал таким экономным?» Весь стол завален счетами. Кому только Азриэл не должен! Еврейская община требует пожертвований. Юзек недавно женился, хочет перебраться в другое поселение, просит у отца денег. Тополька — это вообще какое-то несчастье на его голову. Ольга пишет, они опять в долгах. И так всегда. Едва Азриэл решит, что надо хоть чуть-чуть отдохнуть, как со всех сторон начинают сыпаться новые заботы. С ним словно какая-то сила играет, создает препятствие за препятствием, сводит на нет все надежды. Проходя по коридору, он услышал, как Зина что-то бормочет у себя в комнате. Лучше бы в Топольку поехала, побыла на свежем воздухе, с Мишей там посидела, а она в такую жару торчит в городе. Сама себя наказала. Тоже хочет мир переделать? Но ее-то что не устраивает? Ни о какой религии она знать не знает, ее светской девушкой воспитали. Захотелось войти к дочери и задать вечный отцовский вопрос: «Чем это кончится?» Но Азриэл махнул рукой. Спустился по лестнице, вышел на улицу. По соседству строили кирпичный дом. Рабочие из муниципалитета разворотили мостовую, остались только рельсы конки. Пахло известью, потревоженной землей и горячей городской пылью. Все-таки это опасно, идти к Миреле. Кто знает, вдруг это провокация. Может, ей дали бежать, чтобы увидеть, с кем она будет встречаться. Его прошиб пот. Дрожки Азриэл брать не стал, пошел пешком. То и дело он огладывался, не шпионят ли за ним, не идет ли кто следом. Как назло, на улицах было полно полиции и конных жандармов. Навстречу без конца попадались патрули. Что за день такой? Узнали, что на кого-то покушение готовится, или сегодня похороны какого-нибудь революционера? Глупо было бы попасть в тюрьму ни за что ни про что. Хуже смерти… Вдруг Азриэл спохватился, что тихо читает молитву, он даже пообещал сделать пожертвование. «Господи, — шептал он чуть слышно, — помоги, сделай так, чтобы я не попал к ним в руки. И Миреле тоже помоги. Она и без того настрадалась…» Он остановился и вытер пот со лба. «Значит, я верю в Бога, в провидение, даже в силу молитвы. Но ведь я и не прекращал верить. Каждый раз молился, когда становилось худо. Да, так и есть…»