Ижевский вызвался за мной присматривать во время экскурсии по старинным комнатам замка.
- Я уже обследовал все самые мрачные уголки восточного крыла, - сказал мне лысый карлик, доверительно наклонив ко мне голову, - именно там я нашел пресловутый дневник леди Элизабет Четч.
В восточное крыло замка можно было попасть только с улицы. Мы вышли шумной толпой на лужайку перед зданием, и разрозненными группами отправились за Романом Сигалом, который под руку с улыбающейся Гилен, возглавлял шествие.
Когда мы вошли внутрь, то увидели унылую картину запущенности многовекового строения. Стены помещений, которые были освещены одиноко висящими лампочками дежурного света, казались окаменевшей мертвой морщинистой кожей доисторических животных. Старая штукатурка хрустела под ногами, а сохранившиеся межкомнатные двери едва держались на ржавых петлях.
Комнаты, в которых шел ремонт, были завешаны полиэтиленовыми экранами, повсюду стоял запах химических веществ и цементного раствора.
Гости разбрелись по бесчисленным комнатам, лестницам и переходам.
Ижевский, вдохновленный неожиданной перспективой реализовать свои низменные желания, потерпевшие фиаско на яхте Сигала, вертелся вокруг меня, как назойливый комар. В качестве хоботков для поиска хорошего места на моем теле, Стив использовал свои толстые пальцы с идеальным маникюром на блестящих ногтях. Мне все время казалось, что под каждым ухоженным ногтем этого маньяка располагаются полые иглы, через которые вводится его ядовитая слюна, препятствующая свертыванию крови, и производится всасывание плазмы зазевавшейся жертвы.
Несмотря на мой солидный опыт в любовных играх, отбиваться от его домогательств становилось все сложнее. Немало способствовал этому жуткий полумрак старинного замка.
В какой-то момент мы оказались со Стивом совсем одни в маленькой , пахнущей плесенью комнате, похожей на бетонный колодец без окон и дверей. Я не думала, что моя хитрость нагнет его наглость. Мне было известно, что наглость всегда распускается! Человеческая наглость сильнее всех богов. Она призвана насильственно поднять собственное достоинство путем порабощения окружающих людей.
Ижевский склонился ко мне, его глаза сверкали поистине дьявольским огнем во мраке комнаты, его дыхание становилось все ближе и ближе. Я почувствовала дикое отвращение. Наверное, так чувствовала себя какая-нибудь принцесса, удостоившаяся ухаживаний дракона в древние времена.
Стив больно ухватил меня за грудь, и я увидела его синеватые губы вампира, приближающиеся к моему лицу. Мои натренированные реакции в клубе Евы Мендельбойм спровоцировали мои мышцы на молниеносный удар в пах. Атаку в пах, моя подруга считала самой эффективной техникой самообороны. Когда противник находится рядом, удар коленом легко выполнить и от него трудно защититься.
Ижевский со стоном упал на колени. Сочный хруст в месте моего удара насторожил даже меня. Но предаваться состраданию было некогда, и я поспешила покинуть мрачную комнату.
Поплутав по многочисленным ходам и коридорам, я окончательно заблудилась. С минуту я стояла, прислушиваясь к зловещей тишине. Вдруг откуда-то послышались странные звуки, похожие на вскрики или стон. Не думая, я двинулась в ту сторону.
Через минуту я оказалась перед небольшой комнатой, перегороженной толстым полиэтиленовым экраном. Не оставалось никаких сомнений, что приглушенные звуки доносились из глубины этого помещения. Я осторожно приподняла край пленки и, присев на корточки, заглянула в комнату. У свежеошпаклеванной стены стоял небольшой стол, заставленный банками и штукатурными принадлежностями. Рядом находился старый диван. Источником издаваемых звуков была хозяйка голой задницы, возле которой ритмично покачиваясь, со спущенными брюками стоял Роман Сигал.
ГЛАВА 18
Я отступила назад и бросилась прочь. Как ни странно, но я почувствовала острый приступ ревности. Или это проснулся древний инстинкт собственника моих пещерных предков? Ревность – это странная гремучая смесь любви и ненависти, обиды и зависти. Объяснить, почему современная и закаленная жизнью Эмилия Мартин опустилась до такого примитивного чувства, было невозможно. Наверное, под острым впечатлением неожиданной пикантной сцены в восточном крыле замка, мозг мой подключил скрытые навигационные способности. Без всяких усилий я нашла выход и, обогнав с трудом ковылявшего по лужайке Ижевского, очутилась за праздничным столом, куда уже вернулась большая часть гостей. Не стесняясь, я налила в свой бокал щедрую порцию виски и залпом выпила. Опершись напряженной спиной на спинку стула, я почувствовала небольшое облегчение. Алкоголь – великий врач.