Не глядя на меня, Стив тяжело уселся на свое место, и тоже призвал великого доктора поправить его состояние. Правда, лекарства он накапал себе несравнимо больше, чем позволила себе я. Глядя на его несчастное выражение лица, мне стало его немного жаль. Ведь я сама спровоцировала бедного карлика на ухаживание.
- Стив, - тихо обратилась я к нему, чтобы извиниться.
Ижевский посмотрел на меня, как на прокаженную и, захватив тарелку с сыром, молча пересел подальше.
- Дорогая Эмилия, - услышала я почти тут же низкий голос Джона Грейсона, который появился, как из-под земли. Его фальшивая улыбка едва умещалась на синеватом чисто выбритом лице, - позвольте присесть?
Я нехотя кивнула, и художник занял место сбежавшего Стива.
- Что это с Ижевским? Он словно побитый.
Грейсон был не далек от истины.
- Не знаю. Спросите у него.
- Я так и сделаю, после того, как поделюсь с вами одной новостью.
Последнее время со мной все время пытались постоянно поделиться новостями и секретами. Это уже казалось мне странным и подозрительным.
- Джон, - сказала я с показным равнодушием, - надеюсь, что ваши новости не будут касаться истории древних фресок, обнаруженных вами случайно на потолке одной из спален этого замка..
- Напротив, дорогая Эмилия. Эта новость касается самого замка, в котором нам сегодня предстоит ночевать. А новость настолько ужасная, что лично мне хотелось бы немедленно отсюда убраться.
- Вы очень меня заинтриговали.
Джон налил себе виски и предложил выпить с ним. Я отказалась, а он не стал настаивать . Вылив содержимое бокала себе в рот, он , нетерпеливо кашлянул.
- Ижевский нашел в подвале замка…
- …старинную тетрадь некой Элизабет Четч с душераздирающими описаниями монстров, бродящих по замку в ночное время, - продолжила я, взявшись двумя руками за голову.
- Так вы знаете, - разочарованно протянул художник и заглянул в свой пустой бокал.
- Ижевский обещал в конце вечера зачитать сенсационные моменты откровений этой сумасшедшей Четч. Они касаются похождений сиреневой девочки и ее взрослого покровителя-рыцаря. Эта старая Элизабет утверждает, что легенда эта имеет под собой реальные факты. Она лично вступала в контакт с этими приведениями.
- У вас Джон разыгралось воображение художника. Неужели вы верите во всю эту чушь?
- Если честно, то у меня от одной мысли, что мне придётся ночевать в этом кошмарном замке, - мороз по коже.
- А где же ваша муза Саския – несравненная Миранда? Она не даст вашим страхам сломить вас.
Джон искренне расхохотался.
- Жена Рембранта Саския ван Эйленбург была по крайней мере дочкой целого бургомистра городка Леуварден, а Миранда - дочь бухгалтера из Болтонского аббатства. Ей сегодня нездоровится, и она пораньше отправилась на боковую. Я тоже намерен последовать ее примеру, после оглашения обещанной сенсации.
- После столь насыщенной рекламы предполагаемой сенсации я начинаю верить в то, что мой тесный лифчик, который вот-вот лопнет, произведет гораздо больший фурор, чем скрижали Элизабет Четч.
Джон сквозь смех заметил, что для тренера по фитнесу мои шутки весьма остроумны.
Я решила остаться и дождаться обещанного сюрприза. Ведь я, как ни как журналист. А хороший журналист всегда там, где случилась сенсация, а прекрасный журналист, к которым я без сомнения отношу себя, там, где сенсация только должна будет случиться. Мне что-то подсказывало, и тут я была солидарна со своим работодателем, сенсация в этом замке не заставит себя долго ждать.
К тому же, до сих пор не появился на месте празднования тот тип со спущенными штанами, которого я застала в восточном крыле замка, совокупляющегося со светской львицей Гилен Мейси, стоящей на четвереньках в позе лошади Пржевальского.
Джон наклонился ко мне.
- Роман сейчас избавляется от гостей, которые уезжают в Фалмут. Как только транспорт покинет усадьбу, он выполнит обещание и познакомит нас с тем ужасным дневником…
Старинный стул рядом со мной жалобно скрипнул и раскрасневшаяся, как сваренный в кипятке рак, Драгунская посмотрела на меня выпученными глазами.
- Мне кажется, - зашипела она, как открытая бутылка газировки, - отсутствие виновника сегодняшнего торжества сейчас как-то связано с отсутствием Мейси. Глаза писательницы очень странно блестели.