Сначала команде лодки сопутствовала удача, Рыбель сумел успешно торпедировать британский фрегат «Мортон», у которого сдетонировал орудийный погреб, уничтожив почти всю команду.
Однако при бомбардировке с воздуха одна из бомб угодила в носовую часть субмарины. Перед поражением удалось задраить водонепроницаемые двери в центральном посту. Дизельный и моторные отсеки не были затоплены, хотя подлодка упала на дно в 70 метров. Десять человек экипажа с командиром остались живы.
Покинуть подлодку можно было через палубный люк, через который загружали новейшие электрические самонаводящиеся торпеды «Цаункёниг», появившиеся в 1943 г. Двое подводников смогли его отдраить, но открыть люк не было никакой возможности – мешало наружное давление воды.
Отсек быстро наполнялся водой, вытесняя воздух. На всех моряков не хватило аппаратов для дыхания и многие захлебнулись.
Только моторист Вальтер Рау и оберлейтенант Рудольф Рыбель успели облачиться в спасательные жилеты и подключиться к аппаратам гидрокостюмов. Их было на борту всего два и оба располагались у палубного люка.
В отсеке все еще работало аварийное освещение из 8 автоматически включающихся аварийных светильников с питанием от аккумуляторов, кроме того у моряков были ручные фонари, которые были покрыты люминесцентной краской и могли светиться без всякого питания.
Моряки понимали, что открыть люк торпедопогрузочного отсека они смогут только после выравнивание давления после затопления лодки. Люк этот был наклонным и не предусматривал специальной юбки для воздуха, но небольшое количество воздуха все равно оставалось между шпангоутами в верхней части прочного корпуса.
Подводников учили, что для скорейшего затопления лодки необходимо использовать все доступные средства, поскольку пребывание в затопленной субмарине при давлении моря ограничено влиянием ядовитого газообразного хлора, образующегося при затоплении аккумуляторных батарей. А также влиянием азота, способствующим появлению декомпрессионной болезни, и кислорода, вызывающего кислородное отравление.
Крышка аварийного люка была уже отвинчена, и Рау с Рыбелем , сохраняя контакт друг с другом, терпеливо ждали, когда давление выровняется и можно будет поднять крышку, ускорив процесс затопления.
Потухли лампы аварийного освещения, стало темно и холодно. Наконец, Рау открыл крышку и вода, забурлив, достигла подбородка – давление в отсеке поднялось и сравнялось с забортным.
Первым должен был выходить Рау, ему предстояло тащить с собой буй-вьюшку с прикрепленным к нему тросом. Протиснувшись в люк, матрос вытолкнул вперед буек, а когда тот достиг поверхности, начал подъем с глубины. Чтобы организм не пострадал от слишком резкого уменьшения давления, моторист медленно перехватывал руками трос, делая остановку всякий раз, когда достигал очередного узла-муссинга.
Наконец, этот долгий путь закончился. На поверхности моря завывал ветер, хлестали волны. И было темно, у побережья Англии стояла ночь.
Вальтер терпеливо дождался своего командира, который, поднимаясь на поверхность, тщательно соблюдал правила подъема из глубины.
Буй-вьюшка — деревянный шар размером с футбольный мяч — не мог удержать двоих пловцов. Оберлейтенант принял решение плыть к вражескому берегу, который по его расчетам находился не более, чем в 5 километрах к востоку от места утонувшей субмарины. Ориентируясь по звездам, подводники, превозмогая холод и усталость, отправились в путь.
Их заплыв длился три с половиной часа! Под утро пловцы увидели перед собой обрывистый берег и тонкую полоску песчаного пляжа.
К рассвету на море установился штиль и видимость была превосходной. Немецким морякам невероятно повезло: английский морской патруль закончил осмотр этого участка всего полчаса назад, кроме того пограничный катер, охраняющий эти широты был накануне поврежден и находился на ремонте в Фалмуте.
ГЛАВА 28
Элизабет Четч родилась в Англии в 1910 году в очень богатой семье. Родители любили девочку, однако не уделяли ей должного внимания. Отца Элизабет в скором времени назначили адмиралом Королевского флота. Это не могло не сказаться на его и без того строгом отношении к дочери. Но, по сути, ее воспитывала бабушка, которую Элизабет любила больше всех.
Когда Элизабет повзрослела, отец перевёз свою семью во Французскую Ривьеру, чтобы быть ближе к новому месту размещения военно-морского флота, которым он командовал. Элизабет начала проводить больше времени вдали от дома. Она посещала вечеринки, ездила кататься на лыжах в Альпы, научилась играть в теннис и всему тому, что в то время делали другие модницы.