— Долгонько ей бассейна не видеть.
— Не скажи! Елизавета Николаевна женщина умная. Сумму долга впрямую увязала со сроком выполнения работ. Чем
быстрее, тем меньше сумма долга. Так они с бабкой даже ночами при прожекторе вкалывают. Другого выхода нет. Там даже имеется сторож с собаками. Но псы только того старика слушаются. Во деловые! Они у него вроде своей «крыши». Не то слово, взгляд понимают. Любую команду мигом выполнят. А и сам дед как перец с табаком — смесь гремучая, под стать Елизавете Николаевне. У него кулак срывается без совета с головой. Язык — не приведись на такой нарваться. Изгадит так, что до конца жизни не отмоешься. Вот он приставлен хозяйкой следить за Андреем и старухой.
— Пожалеет. Старики — народ мягкий. Не зятя, так бабку пощадит, — предположил Петухов.
— Только не этот! Еще в зятьях Андрей часто прикалывался к деду, доставал его и унижал. Тот терпел. Но еще тогда предупреждал, мол, не доводи до кипения, вломлю. И однажды нарвался Андрей. Вломил ему старик. Ну, потом хозяйка заставила извиниться перед зятем. Теперь старик реванш возьмет за все!
— Нет! Бассейн копать вручную? Неоригинально!
— Елизавета Николаевна с ним не спешит. К тому ж не забывай, Ваня! Сам факт, что попали в рабы, причем надолго, убивает больше, чем усталость. А ну с шести утра и до полуночи каждый день вкалывают, без выходных и праздников, в любую погоду. Еще сторож материт в каждый след. Чуть что не так, кнутом по спине погладит, от всей души, не скупясь. С дедом не поговоришь и не поспоришь. Он, кроме Елизаветы Николаевны, никого не признает.
— А Римму?
— Та во взаимоотношения с рабочими не лезет. Ее дело — бухгалтерия.
— Но узнала, где ее бывший муж?
— Понятное дело! Но свидеться не захотела. Она приехала за своими вещами в квартиру свекрови и увидела на диване и на кресле вещи чужой женщины. Посмотрела на постель. А и там следы любовных утех. Вот тут-то и оборвалось все, что связывало с Андреем, Куда делись любовь и жалость? Даже вспоминать не хочет. Работает у матери. Все время дома. Мужиков возненавидела. Не только знакомиться, смотреть не хочет. Опять же время и это вылечит. Еще немного, и стихнет боль. Все наладится у нее, придет в норму…
Через месяц Елизавета Николаевна привезла, как и обещала, свою дочь на первую проверку в больницу.
Громко постучала в дверь главврача и, не дождавшись разрешения, шагнула в кабинет, вытащила из-за спины Римму, поставила перед Бронниковым и сказала, отдышавшись:
— Здравствуй, Гаврилович! Вот, привезла к тебе на проверку свою мандавошку! Ну, она у меня уже в бабы вылупается! Уже базарить умеет! Раньше только гундела! Нынче пиздюлей навешать сумеет. Учить пришлось лично! В этой блядской жизни баба обязана уметь махаться, иначе саму втопчут. Верно, дочка? — повернулась к Римме.
Та озорно глянула на главврача, кивнула, согласившись с матерью.
— А что? Суметь за себя вломить тоже нелишне! — произнесла она с усмешкой.
— Уже приходилось? — спросил Бронников.
— Конечно! Я, ничего не зная, приехала на дачу отдохнуть, легла на солнце позагорать, а этот козел решил меня огулять. Я ему как вмазала, он в бассейн с крыши улетел кувырком. С того дня не прикипает. Я ему пообещала зубы выбить, а мать — прибавить долг. Сразу перестал оглядываться в мою сторону и про любовь забыл. Ну и я не езжу больше на дачу.
— Долго еще ему копать бассейн?
— Половина уже готова, так мама говорит.
— Помимо денег, я забираю у них квартиру. Они себе уже сыскали комнатуху на окраине, рядом со свалкой. Когда закончат бассейн, туда переберутся, подальше от наших глаз. Не видя друг друга годами, мы быстро успокоимся.
Бронников с Петуховым осмотрели, проверили Римму. Она хорошо загорела, поправилась и отдохнула. Женщина уже не выглядела усталой, анемичной, как прежде.
— Ну что, Римма? Замечаний нет. Есть только предложение! — усмехнулся Петухов.
— Какое?
— Пригласить тебя на дискотеку! — Он предусмотрительно отступил на шаг от Елизаветы Николаевны.
— Не бойсь! Не ощиплю! Знаю, никуда она не намылится еще года три. Навсегда потеряла дочка веру в мужиков. Не скоро та боль заживет у нее в душе.
Однако Иван не поверил Елизавете Николаевне. За ее спиной Римка отчаянно кокетничала с ним. А значит, просыпалась в душе весна, улыбалась жизнь бронзовым загаром на теле женщины, и голос звенел колокольчиком, забывшим горе и слезы…
А через год Римма вышла замуж…