Мэри шла с гордо поднятой головой и не обращала ни на кого внимания, но внутри у нее все переворачивалось от страха и голода. Город был невелик — лишь два ряда жалкого вида хижин для каторжников. Немного дальше стояли дома побольше — для пехотинцев и их семей — и охраняемые амбары с запасами. Но взгляд Мэри был прикован к виселице. Она слишком хорошо помнила предостережение, что к каждому, ворующему еду, закон будет беспощаден.
Из-за одного из амбаров вышел Ваткин Тенч. Увидев его, Мэри удивилась, поскольку она думала, что он находится в Роуз Хилл — новом поселении в глубине материка, где была более плодородная земля. Тенча назначили ответственным за это поселение, а еще они строили там новое здание для администрации.
— Мэри! — воскликнул он, и его загорелое худое лицо озабоченно вытянулось. — Я полагаю, тебе уже сказали?
Даже он, всегда такой элегантный, выглядел оборванным. Его сапоги больше не блестели, красная куртка износилась, а бриджи были в пятнах. Но в его темных глазах по-прежнему светилось сочувствие.
Мэри кивнула.
— Это правда? — спросила она.
— Его поймали с поличным, — пожал Тенч плечами. — Боюсь, я мало что смогу сделать, чтобы помочь ему, как бы ни хотел этого. Губернатору придется поступить с Уиллом так же, как с любым другим, кто ворует еду.
— Но они не повесят его, правда? — Мэри была уже на грани обморока, и ее голос снизился до шепота.
Тенч обернулся посмотреть, не подслушивает ли кто-нибудь, потом придвинулся ближе к ней.
— Мне очень хочется верить, что нет, — сказал он. — Это безумие — потерять такого ценного работника.
Его первой реакцией на новость, которую он услышал в Роуз Хилл, был гнев. Уилл оказался более удачлив, чем любой другой заключенный, он занимался любимым делом, имел привилегии и приличную хижину. И его женой была Мэри. Тенч догадывался, что Уилл крал рыбу не только для себя и для своей семьи. Он, вероятно, брал намного больше и обменивал на выпивку. Это возмутило Тенча, потому что этим Уилл не только подрывал устои всей общины, но еще и обманывал Мэри. Она, без сомнения, не знала, как сильно ее муж нуждался в выпивке.
— Могу я поговорить с капитаном Филипом? — спросила Мэри в отчаянии.
Тенч даже не знал, что ответить. Он никак не мог подобрать нужные слова, чтобы объяснить Мэри всю тяжесть проступка ее мужа.
— Капитан Филип уже, вероятно, принял решение, — сказал он, помолчав пару секунд. Потом, увидев ужас в глазах Мэри, Тенч смягчился. — Но возможно, если он увидит тебя с Шарлоттой на руках, его удастся переубедить.
— Пожалуйста, отведи меня к нему! — умоляла Мэри. Она потянулась и сжала его руку. — Уилл не заслуживает смерти только за то, что хотел накормить семью. Ведь каждый мужчина делает то же самое!
Тенч какое-то время смотрел на нее. Он столько раз жалел, что предложил ей Уилла в качестве мужа, потому что знал, что Уилл слаб, легко идет на поводу у других и сильно любит хвастать. Тенч догадался, что Мэри чувствовала себя униженной каждый раз, когда Уилл заявлял, что они поженились незаконно или что он намеревается сесть на первый же корабль, идущий домой, после истечения срока.
А еще Тенч хотел выкинуть Мэри из головы. Он надеялся, что переезд в Роуз Хилл поможет ему это сделать. Но сейчас, видя ее горе, он знал, что те чувства, которые питал к ней, ничуть не изменились.
Любой мужчина совершил бы то же самое для тебя, — сказал он, на секунду прикрыв ее руку своей.
Дом капитана Филипа находился на некотором расстоянии от лагеря, на холме. Двухэтажное здание с верандой вдоль фасада выделялось как место жительства самого важного человека в новой колонии, но не потому, что дом был величественным, а потому, что он имел вид чего-то прочного, постоянного в отличие от других строений.
Почти все остальные постройки были из глины и дерева, поскольку, несмотря на то что вокруг обнаружили множество камни и имелась печь для обжига кирпичей, нигде нельзя было найти известь, чтобы сделать бетон. Мэри с другими женщинами отравлялась собирать морские раковины, затем молола и сжигала их, чтобы получить известь. Она подумала, что всех этих сотен ведер, которые она собрала, вряд ли достаточно для фундамента дома Филипа, так что пройдут годы, пока здесь смогут построить настоящий город, где будет церковь, магазины и мощеные улицы.
Поднимаясь за Тенчем на холм, Мэри держала голову высоко поднятой и не обращала внимания на злобные комментарии и пристальные взгляды. Уилл всегда заявлял, что никто никогда не станет доносить на него, но это был еще один его недостаток: глупая тщеславная уверенность в том, что он особенный. Уилл, вероятно, похвастался кому-то о рыбе, и ему не пришло в голову, что, когда возникает зависть, дружба и преданность кончаются.