— Да ну, учить тебя еще, стой где стоишь, — сказал мужчина, снова зачерпывая шпателем содержимое ведра, и шмякнул субстанцию об стену. Нехитрая работа, мне стало обидно с каким пренебрежением местные относятся к городским, как будто мы обезьяны криворукие. Но мне надо было вытащить из него информацию, отвечать буду потом.
— Холод нынче какой лютый, вот даже сарай утепляю, чтобы скотина не передохла вся, — объяснил он и голос его немного смягчился. Одна из свинок захрюкала и стала тыкаться в щель между досок забора, чтобы достать пятачком до меня, стараясь найти у меня что—нибудь съестное. Я отшатнулся, еще не дай бог укусит, кто ее знает, что у нее там на уме.
— Хозяин леса злится. Ты не смотри, что тут так светло да солнечно. Давно уже таких морозов и не припомню, а мои ноги уже много годков топчут эту землю. Вы, городские, совершенно к морозу неприспособленные. Заболеете, заблудитесь, так что побереги себя.
Я подумал что после этих слов мужчина отложит свои дела и пригласит меня зайти в избу, но он и бровью не повел, продолжая заделывать щели в стене.
— Поберегу себя, спасибо за совет. А о каком “хозяине леса” вы говорили?
— Одна из наших, как вы говорите, легенд. Интересна тебе будет, раз собираешь такое. Лютый, Cтудень, Мороз. У него много имен. Задача одна — властвовать над здешними землями и нечистью и духами, что здесь обитают. Он повелевает погодой, дарует людям солнце и тепло, а если люди злят его — непогоду. Раз такая стужа сейчас, то мы явно его чем—то разозлили.
— А что, правда, так холодно никогда не было? Я думал это привычно для ваших мест.
— Привычно, — повторил мужчина и хмыкнул, — нет, не так. Наслал на нас хозяин мороз, наверное, такие, как вы его разозлили, приезжают, устраивают пикники в лесу, мусор за собой не убирают, ягоды начнут собирать, так все кусты вытопчут, грибы собирать будут, так грибницу повредят.
— C чего вы взяли что я такой? Я между прочим бережно к природе отношусь и к культуре, вот хочу чтобы мир о вашей культуре узнал, — не выдержал я и повысил голос. Мужчина замер и посмотрел мне в глаза, неприятно ухмыляясь.
— Ты свой характер тут не показывай! Будешь продолжать в том же духе, так совсем “хозяина” разозлишь. Тебе надо тихо, аккуратно, с почтением к здешней земле относится. А то станет совсем худо, это для него еще не мороз, так, балуется. Помню, рассказывала мне бабка что наслал он настоящий холод на здешнюю землю и голод начался такой лютый, что люди есть друг друга стали. Мало кто выжил, кто от голода и холода погиб, а кого и съели. Особенно не повезло детям маленьким, многими из них их собственные родители закусили.
— Жутковатые у вас тут легенды.
— Какие есть, — ответил мужчина, и шмякнул смесь на стену.
— Можете мне еще что—нибудь рассказать? Сказку какую, легенду или поверья?
— Знаешь как хозяина леса задабривали?
Я отрицательно покачал головой.
— Человеческими жертвами. Привязывали люд к деревьям в лесу, а там их души Лютый и забирал, а в ответ даровал людям за это оттепель.
— Вполне распространенная практика у язычников, — меланхолично ответил я, ведь совсем не впечатлился рассказу мужчины. Несмотря на все его старания, он меня не напугал.
— Ишь ты, храбрый, — фыркнул он.
— Может еще что расскажете?
— Закончились у меня сказки, не до них сейчас, — грубо ответил мужчина. Я тяжело вздохнул, по правде сказать торчать и дальше в холодном сарае среди свиней и неприятных запахов желания у меня не было никакого.
— Спасибо тогда и за страшную легенду. Удачи вам, до свидания
— Будь здоров, — буркнул мужчина.
Я развернулся и вышел из сарая, вдохнул всеми легкими чистый морозный воздух, понюхал рукав пуховика. Казалось я весь пропитался запахом скотины, но, к счастью, это было не так. Женщины во дворе не было, а цепь лежала полукругом во дворе и исчезала в деревянной будке. Я как можно тише и аккуратней стал пробираться к калитке, хрустя снегом под ногами. Пес на меня не отреагировал, хоть я и заметил как блестят его внимательные глаза в темноте будки. Ожидая нападения собаки в любую минуту, я в несколько прыжков преодолел путь до калитки и, распахнув ее, вернулся на дорогу. Я почувствовал как очень устал, появилось ощущение словно конечности стали тяжелее и передвигаться стало сложнее. Возможно это последствия холода или мои легкие не привыкли к такому чистому воздуху после загазованной атмосферы города. Невероятным усилием воли я передвигал ноги, но все же решил зайти в еще один дом, прежде чем вернутся к Наде и узнать вернулась ли с прогулки Алёна. По идее, они должны были быть уже дома. Я постучался в калитку очередного дома, который был неухоженным и неуютным, больше похожий на первый, что я сегодня посетил, чем на дома Марии Анатольевны и Михалыча, правда двор не представлял собой свалку, там не было ничего, только снежные сугробы и засохшие деревья. Дверь избы отворилась и на крыльцо вывалился мужчина в летах в шубе нараспашку.