— Ась?— окинул он меня невидящим взглядом, когда с трудом разлепил глаза.
— Что за опасные места?
— Летом не опасные, летом обычно он не лютует. Только наблюдает.
— Кто?
Мужик икнул, распространяя отвратительные аромат сырокопченой колбасы и водки.
— А ты кто? — уставился он на меня невидящим, отсутствующим взглядом. Всякая мыслительная деятельность собрала чемоданы и покинула эту голову. Я махнул рукой, понятно. От него уже ничего не добиться. Пьяный бред сумасшедшего. Застегнул куртку, надел шапку и варежки и побрел в сторону дома Нади и Коли.
Устал я страшно, да и после всех этих разговоров как—то тревожно мне стало. Умом я понимал, что все это легенды, основанные на историях прошлого и ничего опасного в этой мирной деревни нет, но червячок сомнения начал подгрызать меня изнутри. Завтра прогуляюсь по второй половине деревни, а через день уедем с Алёной отсюда. Что—то мне теперь и расхотелось сюда еще раз приезжать, даже летом. Надо будет переубедить Алёну, а может мне повезет и ей не понравилась деревня во время прогулки и она сама не захочет возвращаться. В принципе я уже собрал интересный материал на котором можно выстроить мою теорию, мне есть от чего оттолкнуться. Немного, конечно, но толчок ощутимый. Я уже планировал в голове какие еще книги в библиотеке мне надо взять и прочитать. Какие очерки изучить, так что мозг начал думать во всю в сторону диссертации, такого толчка мне и не хватало все это время или вдохновения. Эти места и таинственные легенды вдохновили меня, особенно история про Кикимору. Интересная концепция и что—то новое. Пожалуй, это будет изюминка моей диссертации.
Мороз крепчал, да и стемнеет скоро, надо возвращаться в избу пока светло. Становилось еще холодней, хотя казалось куда уж больше. Холод уже не пощипывал игриво за нос и щеки как утром, я их резко перестал чувствовать, точно отморозил. Онемели также пальцы на руках и даже на ногах, несмотря на несколько пар шерстяных носков. “Хозяин лютует” почему—то подумал я и удивился собственной мысли. Начинаю уже думать как закоренелые местные, которые уверены в правдивость своих сказок.
Я поднял воротник пуховика, спрятал лицо в шарф, укутался так, что только глаза выглядывали в щелку между шапкой и шарфом. Шел я долго, так как сопротивляться снежным сугробам налитыми тяжестью ногами было невыносимо тяжело. Как они тут живут, не удивляюсь почему все на зиму уезжают в город, а многие туда и вовсе переехали. Я бы тоже не смог тут жить. Дрова колоть, чтобы зимой не замерзнуть, а если дров не хватит? Все, умирай от холода? Ведь никаких магазинов рядом. Вставать по утрам каждый раз и кормить скотину, а я еще не говорю про отсутствие развлечений в виде интернета. Хотя с другой стороны никто не будет мешать мне писать диссертацию. Сел у теплой печи, запасся едой и дровами и можешь хоть месяц просидеть в тишине и спокойствии. Хотя нет, нечего тут думать. Надо скорее решить дела и ехать домой. В тепло и цивилизацию, а камин можно и на телевизоре включить.
Глава Четвертая
Наконец перед глазами предстал знакомый двор, где я зашел в избу. Печь прогорела и из—за этого в зале было не намного теплее чем на улице. Озябший дом притаился и ждал, чтобы я вернул в него тепло. Я снял варежки и растер замерзшие пальцы. Никто еще не вернулся. Верхняя одежда отсутствовала и пирожки, что я оставил утром, сиротливо лежали в тарелке на столе. Странно, довольно долго они уже гуляют, так и до соседней деревни доехать можно. Может они с Федором куда—то поехали на грузовике? Другого объяснения я не нахожу. Я закинул несколько поленьев, зажег спичку и кинул в топку, закрыв дверцу. Древесина весело затрещала в печи. Не снимая пуховик, так как было все еще холодно, я зашел в спальню. Одежда Алены не тронутой лежала на письменном столе. Мне стало очень тревожно на душе, я выхватил телефон из кармана и набрал знакомый номер любимой по памяти. Звонок не прошел, связи не было. Я прикусил губу, совсем забыл что тут не ловят мобильные телефоны. На улице уже стемнело, и мне стало совсем не по себе. Не будут же они бродить по лесу в потемках? Устало перебирая ногами, я бродил из последних сил по двору с вытянутой рукой в поисках сети. Связи нигде не было, хоть на крышу дома забирайся. Да что же делать! Я чуть не швырнул телефон в снег со злости. Вышел на дорогу в надежде увидеть знакомый ярко—зеленый пуховик, но дорога была пуста. Тускло светили фонари. Все было пронизано атмосферой тревоги и мрака, темные силуэты нависали над дорогой, точно готовые бросится на нее. Длинные тени от фонарей черными полосами пронизывали белый снег, пожелтевший от света уличных ламп. И холод, страшный пронизывающий мороз, проникающий под куртку. Я не заметил как в ажиотаже забыл ее застегнуть, в ужасе и тревоге совсем не было времени. Я закашлял хриплым влажным кашлем. Не хватало еще заболеть!