Жених! Точно молния ударила меня в темечко. Жених. Мне отзывается это слово так ярко, точно я могу опробовать его на вкус. Острая боль пробежала по виску.
— С тобой все нормально? — встревоженно поинтересовалась старушка, заметив как мое лицо исказилось от боли.
— Да, все хорошо, — прошептал я. Но все не было хорошо, даже наоборот. Совсем наоборот. Я вспомнил серые глаза моей… моей возлюбленной. Я не помнил ее имя, но ее лицо медленно стало проступать из черноты сознания. Серые глаза, курносый нос, губы и волнистые каштановые волосы. Я вспомнил как дарил ей букет ромашек, как мы говорили с ней в городе, когда я сообщил ей что поеду сюда, Я вспомнил, как мы, обнявшись, лежали в кровати в доме Нади и Коли. Яркая вспышка, осколок из памяти и больше ничего. Я осознал что привез ее сюда! Как я мог такое забыть! Я резко развернулся и побежал что есть силы назад.
— Эй, ты куда? Что случилось то? — закричала мне в след старушка, но я уже не слушал ее. Пытался снова и снова в мельчайших подробностях вспомнить лицо возлюбленной и ее имя. Аня? Алина? Нет, все не то! Раздосадованный и разъяренный точно раненый зверь я влетел в избу.
Надя и Коля сидели за столом и пили чай, одновременно, точно по команде, подняли голову и уставились на меня. Лица у них мгновенно стали встревоженные. Это не мудрено, если представить в каком состоянии я предстал перед ними: лихорадочный горящий взгляд бегущих туда—сюда глаз и неестественная бледность. Я был напуган, я был в гневе, я был в растерянности.
— Говорите немедленно куда пропала Алёна! — закричал им я, срывающимся от нервов голосом, — Вы, Надежда, вчера должны были ей деревню показать. Она рассказала мне что вы предложили провести ей экскурсию. Вы соврали мне что, ездили за продуктами! Думали, я не замечу что тут у вас происходит?
— Cаша, какая Алёна? Не было никакой девушки, — растерянно ответила мне Надежда.
— Что за чушь вы несете! Алёна, невеста меня, большие серые волосы, тьфу, глаза, а волосы каштановые, ростом мне по брови.
— Cаш, ей—богу, ты один приехал, не видели мы никакой девушки,— дрожащим голосом сказала Надежда, я заметил как все ее тело напряглось, как впились старческие пальцы в кружку.
— Позавчера тебя к нам привез Федор, он до твоего приезда попросил тебя приютить. Одного. Ты хотел расспросить местных о культуре древиничей для своей диссертации, — монотонным голосом добавил Николай.
— С мной приехала моя невеста! — зашипел я и угрожающе надвинулся на Николая. Старик отпрянул.
— Э, ты давай полегче! Чего угрожаешь! — закричал старик, — я и врезать могу, хоть ты и кукухой поехал! Русским языком тебе говорим: Никакой девушки тут не было!
— Саша, ну клянусь тебе богом, не знаем мы никакую Алёну,— с раздражением добавила Надежда. Я внимательно рассмотрел их растерянные и встревоженные лица. Какие хорошие актёры, по ним явно “Оскар” плачет, явно что—то скрывают. Как же мне их разговорить!
Я прикусил губу от досады.
— Да пошли вы! — рявкнул я и кинулся в спальню.
Я вспомнил, что вещи Алёны лежали на письменном столе, но сейчас там было пусто. Это старики их спрятали. Я начал рыскать и искать их по всей комнате, заглянул под кровать, изучил место, куда я кинул волос. Его, конечно же, уже не было на месте. Старики подсуетились и убрали комнату, вон даже слой пыли пропал на верхней полке шкафа. Даже туда добрались! Все тщательно протерли, сволочи! Я открыл свою спортивную сумку с которой приехал сюда. Ожидаемо там были только мои вещи, хотя я помню как вытаскивал их из сумки вместе с вещами Алёны и оставил на письменном столе. Я выгреб из сумки все ее содержимое в надежде найти хоть что—нибудь, хоть носок, хоть резинку для волос, но все было тщетно. Я совсем запутался. Да это и неважно сейчас! Важно то, что я отыскал только один билет на поезд, которым приехал сюда. Я снова перерыл всю сумку снизу доверху не нашел и не следа билета для Алёны. Да что же такое! Должно же было остаться хоть что—то! Я вспомнил про свой дневник, который оставил на кровати. Слава богу, что он лежал на том же месте, где я его оставил. Я пролистал страницы. Последние записи: я в мельчайших подробностях описал телефонный разговор с Георгием, как я купил билеты, собрал вещи и добрался до станции где меня встретил Федор. Затем следовали только пустые страницы. На одной из пустых страниц был нарисован корявый петушок. Нигде не было ни упоминания Алёны.
Я пролистал дневник на самое начало. Начал пробегать глазами, я описывал свою жизнь: учёбу, встречи с родителями, мое общение с братом и как ходил в кино, в общем разные житейские мелочи, но нигде не было упоминания моей возлюбленной. Не было зафиксировано и описано как мы встретились, как планировали свадьбу. Ничего. Как такое возможно? Я узнаю свой почерк, все это точно писал я. Эти старики не могли за ночь переписать весь дневник, исключив упоминание об Алёне, это невозможно. А если просто убрать строки про неё, замазать например, замазкой или заклеить бумагой, то естественно остались бы пустые места, да и замаскировать такую “перекройку”, чтобы человек не заметил, нереально. Чертовщина какая—то! Я определенно держал свой дневник, написанный моей рукой, где был описан каждый важный момент моей жизни и не на одной странице не было упоминания моей невеста. А ведь это точно мой дневник, след от кофе на четвертой странице, это я неудачно поставил чашку в столовой университета, а вот тут страницы загнуты, неаккуратно положил ежедневник в сумку. Все это помню отчетливо, будто случилось все вчера. А как встретил Алёну я не помню. Знаю только, что мы должны были сыграть свадьбу. Зачем я притащила её сюда!