Я был растерян, а была ли девушка? Я приложил руку ко лбу и почувствовал жар. Дрожащей рукой я взял блистер с таблетками, оставленными фельдшером, выпил одну из каждого.
Потом подумал и закинул еще. Опустил глаза и увидел на полу у письменного стола раскрытый ежедневник с рисунком петушка на странице. В голове раздался веселый женский смех. Нет, она все же была здесь!
Я не мог оставаться тут. Я должен докопаться до правды. Где эта девушка? Где они ее прячут? Пока я отлеживаюсь тут, девушки уже может быть нет в живых, или время еще есть. Боже, прошу, пусть она будет еще жива. Зачем она им? На органы? Или они связаны с торговцами людьми? Какой вообще смысл им ее похищать?
Тот дух в сне, то мерзкое чудовище. Нет, это был сон, такого быть не может. Это жуткий сон воспаленного мозга под высокой температурой. Наслушался местных легенд вот воображение и выдало такую картинку. А насколько реалистичной она была! Мне впору не диссертацию писать, а книги.
Я обязан собраться и разобраться в чем тут дело. Больше некому, никто не верит мне. Я чувствовал свое бессилие в этой ситуации. Все они тут замешаны и повязаны, прикрывают друг друга, все они виноваты! Меня опоили, чтобы скрыть преступление, отсюда и такие сильные провалы в памяти. Фельдшер мне не поверил, но на станции должны быть камеры видеонаблюдения, точно должны быть. Они засняли наше прибытие с девушкой. Я ее спасу! Надо выбраться из этой деревни, добраться до станции и вызвать полицию.
Пальцы с трудом подчинялись мне, я медленно оделся, застегнул пуховик и намотал шарф на шею. Мне было так плохо, что я решил взять таблетки с собой, машинально сгреб блистеры в карман. Подошел к окну и с трудом открыл его, холодный воздух ворвался в комнату. Собравшись с силами, я перелез через подоконник и спрыгнул в сугроб. Мне не хотелось чтобы старики узнали, что я намереваюсь покинуть избу. Я навалился на оконную раму и закрыл за собой окно. Стараясь не шуметь, я побрел к забору, медленно открыл калитку, но ржавые петли все—таки предательски заскрипели. Я прижался к земле, в страхе, что привлек внимание стариков, но ничего не произошло. Как не кстати накатил приступ кашля, я прикусил губу до крови, и терпел, не издавая ни звука. Слезы градом полились из глаз и, казалось, я взорвусь изнутри. Я тихонько откашлялся в шарф. В избе было тихо, старики оставались в зале. Я побрел по улице.
Сгущались сумерки, солнце так и не выглянуло из—за серых свинцовых туч. Я шел и молился, чтобы никого не встретить на своем пути. Раз утром Федор привез откуда—то фельдшера, значит грузовик на ходу. По времени он уже должен был вернуться и сидеть у себя в избе, греть бока у печки, а значит автомобиль стоит во дворе. Я умею водить машину, хоть это и был большой грузовик, но я был уверен, что смогу справиться с ним. Угоню и выберусь из этой проклятой деревни!
Все плыло у меня перед глазами, я никак не мог сконцентрироваться, не видел дороги, а просто переставлял ноги. Я достал из кармана блистер и закинул в себя еще одну таблетку в надежде что она быстро подействует и мне станет легче. Увидев чернеющий в сумерках силуэт знакомого дома я озадачился вопросом, а как же я украду ключи? Глупо ворваться в избу и требовать отдать мне их напрямую. Федор хоть и старше меня, но выше и гораздо крепче. Он одним ударом отправит меня в нокаут. Может проследить за ним и пробраться в избу пока он спит? Да, это может сработать, учитывая что ночь наступит скоро и возможно у меня получится открыть окна как я сделал недавно.
Я подошел ближе и на мое удивление дверь избы Федора была настежь раскрыта. Снег ветром залетал в зал где тускло горела лампочка. Вся изба изнутри была покрыта инеем, кристальные сосульки свисали с потолка до самого пола. Сам пол превратился в зеркальный ледяной каток. Перед крыльцом я увидел выпотрошенного петуха, того самого, что я нарисовал ранее в своем дневнике. Весь снег вокруг окрасился его кровью, переливался точно миллионы маленьких рубинов. Откуда в простом петухе столько крови? Помимо крови весь двор был утоптан. Много человеческих следов. Как будто все жители деревни пришли сюда и топтались одновременно. Цепочки шагов и капельки крови вели далеко в лес, который начинался за избой Федора. Черный, неприветливый, он темной стеной стоял на фоне серого бескрайнего поля. Ведомый любопытством, я пошел за следами в чащу.
В лесу сгущались тени, казалось, они рождаются здесь. Ветви обнаженных деревьев, покрытые слоем белого снега, словно скелеты, тянутся к небу, мечтая расцарапать его острыми ветвями. Мягкий шепот ветра носился между деревьями точно хор призраков, которые скрываются среди cтволов, и иногда, я был уверен, я слышал голоса в звуках ледяного скрипа веток. Странные тени играли вокруг, превращаясь в угрожающие силуэты. Cвет проникал сюда сквозь ветки, но лишь добавлял новые тени и придавал всему еще более зловещий вид. Холод бежал по хребту, смешанный с невообразимым ужасом. Все инстинкты кричали мне развернуться и уйти. Все мое естественно призывало меня убежать и не идти по черным следам с алыми каплями крови на снегу. Но я не прислушивался к ним, я стиснул зубы и шел вперед. Ветка дерева вытянулась и схватила меня за капюшон. Я дернулся и шарф чуть не задушил меня. Я крикнул и мой крик тут же поглотился в лесной чаще. Тишина, тягучая и осязаемая окружила меня. Не было звуков птиц, даже скрипа веток на ветру, все стихло. Все кругом умерло. Я сорвал капюшон с ветки и продолжил путь. И следы привели меня к ней.