— Приехали! Вот и дом Коли с Надей, где вы будите жить, выходите, выходите — обратился к нам мужчина. Я с трудом открыл старую дверь грузовика и выбрался с дорожными сумками из автомобиля, затем помог Алёне.
— Бывайте! Еще увидимся, — помахал нам на прощание Федор, когда я захлопнул дверь, испугавшись при этом что весь грузовик развалиться, так хлипко машина выглядела. Но вопреки моим страхам, грузовик натужно, но бодро взревел и, разбрасывая в разные стороны снег из—под шин, умчался прочь.
— Ой, смотри, петух! — радостно сказала Алёна, указав на птицу, что взлетела на забор. Красавец петух встал в позу в своей величавой красе, излучая величие и гордость, как настоящий король своего маленького царства. Золотистые и красные оттенки переливались в лучах дневного солнца, словно драгоценные камни на мантии высокого правителя. Гордо поднятый алый гребень, точно корона, подчеркивали его величие и важность. Он уставился на мою невесту взглядом, полным достоинства, словно он знает, что является воплощением красоты и силы. И тут завопил самым отвратительным, хриплым “Ку—ка—ре—ку”, которое я только слышал. При этом перья ощетинились на голове и горле, как будто кто—то резко ощипал его. От былого величия не осталось и следа. Алёна залилась звонким веселым смехом, я не смог удержаться и улыбнулся в ответ.
— Какая красота вокруг! Просто сказка! Такой красотищи в городе не увидишь. Может здесь и отпразднуем нашу зимнюю свадьбу? Хотя нет, тащить всех в такую глушь будет накладно, — произнесла она и очаровательно сморщила носик.
— Да, к тому же думаю, твоя мама без интернета и сериалов здесь и двадцати минут не проживет, — хихикнул я. Алёна бросила на меня суровый взгляд, моя шутка ей не понравилась, но и не разгневала. Я насупился и потянул ручку калитки, открывая нашему взору двор участка.
Во дворе, как и во всей деревне, все было окутано волшебной белой пеленой, превращающей привычное пространство в искрящуюся сказку. Эту красоту не разрушали даже бродящее по двору курицы, наоборот, они точно рыжие пятнышки суетились на земле, оставляя после себя ажурные цепочки следов и добавляя тепла и уюта. У входа разместилась большая деревянная изба, она скрывала от взора остальную часть участка и можно было только догадываться что там пряталось. Дом, казалось, дремлет под одеялом из толстого слоя снега. Он выглядел не таким старым как остальные избы, что я видел ранее из—за свежеокрашенных резных наличников. Они были выкрашены в ярко—голубой цвет и придавали дому какой—то игрушечный, неестественный вид.
Алёна выглядела счастливой и с удивленными глазами маленького ребенка разглядывала все вокруг, вертя головой из стороны в сторону. Я был рад что ей тут нравится, потому что чувствовал себя виноватым, ведь я потащил ее в такую глушь. Городскую девушку, которая в деревне то была лишь пару раз, поэтому я втайне облегченно выдохнул.
— Ей! Есть кто живой? — спросил я, словно рассекая своим криком местный покой. На мой вопрос скрипнула дверь избы и на крыльце появилась маленькая старушка, одетая в шубу и укутанная большим платком c традиционным для этого места орнаментом в виде стилизованных цветов.
— О, проходи, чего во дворе зря мерзнуть! Сегодня такая холодрыга, это не привычно для здешних мест, — ласковым, даже успокаивающим голосом обратилась ко мне старушка. Я позвал Алёну, которая с интересом разглядывала куриц, и мы зашли в избу.